Трансформация интимности

Кроме того, для множества женщин в большинстве традиционных культур и на протяжении большинства периодов истории получение сексуального наслаждения было внутренне связано со страхом возникновения повторяющихся беременностей, а потому — смерти, учитывая значительный процент женщин, погибавших при родах, и очень высокие, преобладающие показатели детской смертности. «Поэтому разрыв этих связей был феноменом с поистине радикальным подтекстом. Кто-то может сказать, что СПИД возобновил связь сексуальности со смертью, но это уже не является возвратом к прежней ситуации, поскольку СПИД не делает различия между полами»[35].

Нельзя не учитывать и особенностей воспитания в традиционную эпоху. На обсуждение темы сексуальных отношений с детьми (в особенности с девочками) накладывалось почти абсолютное табу. В ходе первичной социализации с помощью самых разнообразных информационных источников у ребенка постепенно формировалось представление об этой стороне жизни как о чем-то темном, пугающем и нечистом. Многие женщины выходили замуж, фактически совершенно не имея никаких знаний о сексе, не зная, что делать с нежелательными для них побуждениями мужчин, и вынуждены были терпеть это. Поэтому мать обычно говорила дочери: «После твоей свадьбы, дорогая, с тобой будут проделывать неприятные вещи, но ты не обращай внимания, я всегда так и делала»[36].

Сегодня, напротив, как специальные, так и популярные сексологические издания гораздо больше внимания проявляют к изучению проблем женского оргазма, нежели мужского. Причем в большинстве из них значительная степень ответственности за возбудимость женщины и возникновение у нее оргазма возлагается на партнера-мужчину. Так что и эта сторона сексуальной революции оказывается достаточно тесно связанной с исчезновением двойного стандарта. Она радикальным образом оказывает влияние на формирование и массовое распространение новых представлений о женственности (феминности) и мужестве (маскулинности).

Следует подчеркнуть, что революционная сущность этого аспекта сексуальной революции (да и большинства других) состояла вовсе не в том, что прежде его не существовало, а теперь он появился. Вероятно, всегда, во все исторические эпохи, существовала немногочисленная категория женщин, чья сексуальная практика была иной, нежели у большинства, — во всяком случае, такой, что позволяла им испытывать сексуальное наслаждение. Революционность здесь состоит, прежде всего, в возникновении описываемого феномена в массовых масштабах. Это во многом становится возможным, в частности, и благодаря беспрецедентному повышению уровня открытости вопросов сексуальной практики для широкого обсуждения.

Для более глубокого понимания всех обсуждаемых проблем, связанных с сексуальной революцией, ее факторами и последствиями следовало бы постоянно помнить об экспоненциальном характере социально-эволюционного развития. В самом деле, этап собственно социально-эволюционного развития, занимающий, по некоторым данным, не более 40 тысяч лет[37], — это всего лишь одна тысячная часть от 40-миллионнолетнего эволюционного пути биологического развития от древнейших приматов до homo sapiens[38].

И эти темпы непрерывно ускоряются. Согласно другим подсчетам, история традиционного общества насчитывает от 7 до 10 тысяч лет, а пришедшему на смену ему индустриальному обществу — не более четверти тысячелетия, однако при этом общий объем социальных изменений (и в количественном, и в качественном отношении) на последнем этапе развития человеческого общества гораздо больше, чем на предыдущем[39].

И нет оснований полагать, что процесс замедлится...

Все вышеприведенное говорит не только о том, что темпы социальной эволюции многократно превышают темпы эволюции биологической, но и о том, что первая из них уже в преобладающей степени оказывает влияние на филогенез человека в сравнении со второй. Свидетельство этому — не только появление и развитие интеллекта, но и, вероятно, возникновение того уникального качества гиперсексуальности, о котором шла речь выше. Это говорит и о возникновении качественно иного по сравнению с животными типа сексуальности, и об эволюции этой сексуальности. Не случайно в английском языке наряду с понятием sex, означающим биологический пол, достаточно прочно утвердилось gender — социальный пол. И возникает уже проблема гендерно-сексуальных отношений, неоднократно затрагиваемая в книге Гидденса.