Трансформация

Лич подхватил меня за воротник, помог подняться и перехватив за руку возобновил бегство теперь корректируя и предупреждая очередные падения. Так мы добрались до леса, где перешли на шаг. Лич по-прежнему вёл меня за руку.

— Молодец, уменье зачётное. Первую рогатку мы прошли, теперь вторая часть балета — преследование, — он, выпустив мою руку, снял с пояса два небольших предмета и бросил по обе стороны нашего маршрута.

— Я повяжу на рюкзак сменную футболку, — продолжил он, — чтобы тебе легче ориентироваться. Дорогу буду стараться выбирать, чтобы под ногами ничего не было, но это лес, а не парк, ты тоже там не спи.

— Мы оторвались?

— Какое там. Погоня только начинается. Напряги свой Дар, если что почувствуешь или даже покажется что почувствовал, сразу говори. Поясняю: в данный момент охотники запускают дроны. Эти штуки летают очень быстро, если их тепловизоры нас засекут, то уйти будет практически невозможно. Мы идём по сосняку и сверху нас легко засечь, через пару километров будет старый еловый лес, там даже днём темно и воздух не движется, настолько всё плотно. Доберёмся — считай погоня закончилась.

Минуты три шли молча, затем за спиной дважды грохнуло.

— Ну вот и погоня, надо ускориться. Ты как, Хват?

Я хотел согласиться, но опять навалилось чувство тревоги.

— Опасно, Лич, — тревога нарастала. — Очень опасно!

Впереди неясные движения, судя по звукам крайне энергичные, тут же сменившиеся продолжительным шипением распыляемого аэрозоля.

— Что это? — на открытых участках кожи я почувствовал прохладу.

— Накидка. Аэрозоль такой. В облаке этой штуки тепловые объекты становятся неразличимы на общем фоне… Тихо!

Сверху раздалось отчётливое жужжание. Аппарат с приличной скоростью, не задерживаясь над нами пролетел в сторону объявленного Личем спасительным ельника.

— Вот так и пойдём: ты предупреждаешь, я маскирую.

Ещё дважды лопасти рубили над нами воздух, унося беспилотного наблюдателя прочь. Затем целый час мы продвигались в тишине. Мой провожатый беспрестанно маневрировал среди деревьев. Я спотыкался редко, но ветки, отклоняемые проводником несмотря на то, что он рукой притормаживал их возвратное движение, неприятно хлестали по лицу.

Наконец, я почувствовал лёгкое беспокойство, едва различимую смутную тревогу. Лич сменил вектор движения на перпендикулярный. Тревога не отпускала. Мы остановились, выждали — без изменений.

— Судя по всему они отрезали нас от глухомани. Или поставили цепь стрелков, что невозможно, или натыкали датчиков, что наиболее вероятно. Выбора у нас нет — идём на прорыв.

Движение до самых елей, действительно огромных, сопровождалось таким же ощущением тревоги, лишь под самый конец, когда мы входили под защиту раскидистых лап я почувствовал всплеск, но даже не успел уведомить своего товарища — всё утихло.

— Это, наверное, дрон. Послали, проверить кто возбудил датчики, — прокомментировал Лич, моё запоздалое признание.

— И что теперь?

— А кто их знает? Прибежит пара-тройка бойцов, может быть даже возьмут след. Может даже смогут догнать на свою беду. Главное, не дать связать себя боем. Это как охота с лайками в тайге: охотники находят след, причём неважно какой свежести, и пускают по нему собак, а сами неспешно едут на лошадях за ними. Собаки догоняют зверя и не дают двигаться: облаивают, хватают его за задние ноги. Целый день могут держать. А охотники спокойно подъезжают и расстреливают жертву словно в тире. Вот и здесь также, только вместо собак иммунные с уменьями ходить по следу, а охотники, это профессиональные ликвидаторы. С этими нам лучше не встречаться.

Лич говорил в голос, не громко, но и не таясь, как это мы делали совсем недавно. Продвигались мы немного быстрее, чем по густому ещё не спелому сосновому лесу. Иногда приходилось перелазить через буреломы — вывороченные с корнем гигантские ели. Ель не заглубляет корни в землю — растёт либо на бедных хвойных почвах, где толщина плодородного слоя невелика, либо на болотах, где невелик вообще слой земли. В результате огромное дерево с плотной тяжелой древесиной имеет огромную систему из толстенных корней, которые цепляются за почву только своими концами — непосредственно у ствола грунта нет вообще и весь исполин держится на честном слове. Мощный порыв ветра и дерево валится. Валится медленно, цепляясь своими огромными мохнатыми лапами за соседние деревья и в результате оно по сути ложится на землю, опираясь на обломившиеся выгнувшиеся сучья и вывороченное на девяносто градусов корневище.

Перелезть через такое препятствие и днём это целая проблема, а ночью настоящий квест, причём в исполнении Лича. Он, используя весь свой словарный запас, управлял моими действиями, я же не видел перед собой ничего, даже собственных рук. В конце концов, он стал перетаскивать меня через препятствия как мешок картошки, это несколько ускорило наше продвижение. После очередного такого препятствия мой спутник вновь разбросал не то мины, не то гранаты. В этот раз грохот разрывов прозвучал гораздо позже чем на старте преследования. Мы оторвались.

Глава 39