Трамвай

– Пять полых органов, три нагревателя, ну-ну… Чакры крутятся, деньги мутятся…

– Да что ты понимаешь! – обиделся Владик, – Вот так открыл – и сразу говно? Не понял ничего, и сразу обосрал!

– Некоторые люди считают, что чем непонятнее написана книга, тем она умнее.

– Это кто такое сказал? – заинтересовался Паша.

– Некий Шикльгрубер. Ладно, мне ехать уже пора.

Отдав книгу возмущенному Владику, Фил пошел к машине.

– Не знаю такого! – буркнул ему вслед Владик, – И вообще…

– Ну ладно, я тебя поздравляю, так что…

– Паш, погоди! Я же что тебе сказать хотел, мы вечером встречаемся с моим гуру, он будет лечить человека от энергетического пробоя и меня с собой возьмет! Поедешь за компанию? Он не против. Я и Шурика звал, да тот лишь ржет, как конь.

– Гм… А во сколько это будет?

– В семь у «Звездочки» на троллейбусной остановке, идет?

– Да пожалуй. Ладно, приду.

– Отлично!

Владик с жаром потряс ему руку и умчался. А Паша со своей неизменной сумкой пошел к подвалу, где Костик уже должен был подготовить заказанные фильмы. Какими бы тайными не были знания, работу никто не отменял.

Белорусский вокзал. Толчея машин на площади, стоянки с мутными личностями, собирающими деньги с водителей. В стороне от киосков с пивом сомнительного происхождения и не менее подозрительными закусками слышались бодрые голоса наперсточников, гонявших шарик перед наивными приезжими из глубинки.

Паша вошел на территорию вокзала через боковую арку и без труда разыскал перрон, с которого отходил в скором времени берлинский поезд. Мама стояла у вагона и обрадовалась, увидев его.

– Мама!

Он подошел к ней и остановился, словно пытаясь запечатлеть в своей памяти ее невысокую фигурку. Сейчас, хотя бы сейчас надо успеть сказать так много…

– Лёлечка! Ты же не можешь уехать, не попрощавшись со мной!

Паша недовольно обернулся: по перрону спешила, заранее раскинув руки для объятий, мамина подруга, театральный критик Аделаида Латринская. Женщины взялись за руки и заговорили обе одновременно. Невольно шагнувший в сторону Паша тоскливо глянул на вокзальные часы – поезд должен был отойти вот-вот. В окне уже несколько раз появлялось недовольное лицо дяди Билли и снова исчезало в вагонном полумраке. А они все говорили и говорили, обсуждая каких-то подруг, знакомых, полузнакомых и вообще неизвестно каких людей.

Свистнул подкативший электровоз, вагоны лязгнули в ответ буферами. Проводница решительным тоном предложила занять места согласно купленным билетам. Аделаида Латринская наконец-то закончила свою речь, расцеловалась с мамой и резво помчалась прочь.

Паша хотел подойти к маме, но вагон уже тронулся. Мама махала ему рукой из-за спины проводницы, собирающейся запереть дверь.

– Сынок, если нужен будет совет – звони Аделаиде Семеновне! Она тебе поможет! Святой человек!

Поезд уехал, мигнув на прощание красными огнями хвостового вагона. Вот и всё, не поговорили.

Встретившись на остановке с уже подпрыгивающим от нетерпения Владиком, Паша влез вслед за ним в забитый возвращающимся домой народом троллейбус № 16, на котором они доехали до Абельмановской заставы. Там они долго ждали возле «Шайбы», то есть ресторана «Закарпатские» узоры, и Паша уже начал думать, что его друга кто-то жестоко разыграл. Но нет, озиравшийся во все стороны Владик вдруг заорал «Вот он, вот он!» и стал махать невзрачному мужичку в кепке.

Гуру, представившийся Леонидом Яковлевичем, оказался до невозможности приветливым и улыбчивым человеком. Он мило шутил, жестикулировал, рассказывал какие-то происходившие с ним словно сошедшие со страниц фантастических книг истории. Владик внимал, буквально раскрыв рот. Так они оказались в квартире какого-то взъерошенного, постоянно озиравшегося с непонятным испугом человека. Но в присутствии гуру больной вроде бы успокоился, пока тот рисовал непонятные знаки горящей свечой, водил над ним руками, а то и, как показалось Паше, откровенно лапал за те места, хватать которые мужчине вроде как не положено, если он, конечно, не уролог.

Судя по всему, эзотерическое лечение оказалось очень выгодным делом, потому что, закончив с умиротворенным пациентом, великий учитель отвез их в «Шайбу», где накормил неплохим ужином, пообещав открыть им в следующий раз самое важное, что должны знать и уметь новички.

– Ну что, ты видел, видел? – спрашивал восторженно Владик, когда они вылезли из троллейбуса на Таганке, – Он нас научит!

– Странно все это… И сам он странный. Суетливый какой-то. И вообще слишком уж всё хорошо, так не бывает.

– Ты что, не слышал, что он сказал? Мы – избранные, понимаешь? Неужели ты хочешь отказаться от такого шанса? Да он всего раз в жизни выпасть может.

– Ладно, звони.

Паша чувствовал себя совершенно вымотанным. Вернувшись домой, он какое-то время стоял, не включая свет в опустевшей квартире. Потом лег на кровать, глядя в потолок и чувствуя, как мысли расплываются в звенящей пустоте. Незаметно для себя он уснул.

03