Трактаты

25. Но, любезный, сложение бывает самоипостасных [т. е., являющихся в качестве отдельной ипостаси], а не созерцаемых в [некоем] ином [сущих], — и это есть общее учение и внешних, и свыше [вдохновленных] мудрецов [375], — и ни об одном из сущих не говорится, что оно слагается с собственным действием: ведь ни сожигающая сила не сложна потому, что она еще и греет, ни луч по причине света [является сложным]. Так что скорее случится тебе, ставящему на первое место во всех отношениях неразделимый мысленный образ нетварного, [сказать] это о тройном числе Ипостасей — ведь суть много [376] нетварных, сходящихся воедино [Лиц], и Каждое из Них воипостазировано как самоипостасное (ένυπόστατον ώς αύθυπόστατον). А природные и ипостасные свойства в Боге хотя и сливаются многие воедино, но ни одно из них не существует в [особой] ипостаси как самоипостасное, и раньше не было, и позже не будет; и ни одно из этих природных свойств не может стать присущим какой–либо иной сущности, так как [всякое природное свойство] является врожденным. А все сложное {стр. 116} [является таковым] либо по слиянию из различных сущностей, либо по неслитному соединению, в каковых [сложных объектах] ипостасных качеств (υποστατικά) видится больше одного, а совершенных ипостасей не больше одной на каждое, — потому что в противном случае оно не будет одним и не сложится, — и соответственно этим [ипостасям сложное] различимо или по причине разных сущностей, или по [наличию в нем] сущности и созерцаемых в ней, как в субъекте (ώς έν ύποκειμένω), противоположностей и сущностных различий. Однако, поскольку они являются присущими не ей одной, но и другим природам, из–за чего все тварное, действуя и претерпевая, подвергается изменениям через увеличение и уменьшение, прибавление и отъятие, и тогда испытывает неким образом отъятие ранее соединенного. Тем самым оно показывает себя вполне делимым; а все делимое по необходимости сложно.

26. А в Боге состоящем из одной неделимой сущности нет ни уменьшения, ни увеличения, ни приложения, ни отъятия; а значит, нет и разделения, которое являло бы нам предшествующую сложность. И «всеми [свойствами], которыми обладает Бог», скажу словами великого Афанасия, «Он обладает по природе, а не по приобретению» [377], и лишь как действующий, а не претерпевающий по ним. Поэтому Он является абсолютно неподверженным никакой несущей изменение противоположности, и один из всех Он не имеет сущностных различий, а имеет, как уже прежде было доказано, энергии, по причине которых все — и даже сами мысленные [создания] — словно вещество подчиняются Ему, содержащему и перестраивающему все Своим глаголом, точнее — волением, сиречь посредством вечного, и неистощимого, и бесстрастного действия. Но ты никогда не {стр. 117} увидишь что бы то ни было из присущего Ему врожденным кому–либо другому из всех. И то же самое в отношении лишь действующего сообразно с этим [т. е. присущим Богу свойством]: никто бо, — глаголет [Писание], — благ, токмо един Бог [378], блаженный и един сильный, един имеяй безсмертие, во свете живый неприступнем [379]. Итак, откуда ты возьмешь сложение божественного из разноприродных [частей], когда из всего является [Его] единство? А из трех Ипостасей каждая есть совершенная и отличная [от других], даже и в самом превосходящем всякое разумение и рассуждение неизреченном единстве. Но и помыслить никто не сможет одну из Них отделенной прежде или после от других, чтобы из этого последовала бы сложность: «не успеваю привести на ум Одно, — говорит Григорий Богослов, — как озаряюсь Тремя» [380]. Значит, соединение и вместе с тем совершенство ипостасей и здесь устраняют сложность.