Трактаты. Проповеди

Здесь ты мог бы сказать: увы, господин, я ничего не примечаю в себе из великих вещей, одно только убожество. Как же могу я взять на себя смелость обращаться к Нему?

Поверь, ежели ты хочешь полностью преобразить свою нищету, припади к питающему кладезю всех неизмеримых богатств и станешь богат, ибо ты в себе должен знать, что только Он — кладезь, коим ты можешь быть удовлетворен и насыщен. «За тем, — скажи, — я желаю обратиться к Тебе, чтобы Твое богатство наполнило мою нищету, и Твоя безграничность заполнила мою пустоту, и Твое неизмеримое, неизъяснимое Божество исполнило мое несказанно презренное, развращенное человечество».

Увы, господин, я так много грешил, я не могу искупить!

Ступай к Нему, Он надлежащим образом искупил всю вину. В Нем можешь ты принести достойную жертву небесному Отцу за все твои прегрешения[50].

Увы, господин, я хочу воспеть хвалу и не могу!

Отправляйся к Нему, только Он — приемлемая для Отца благодарность и неизмеримая, истинно изреченная, совершенная хвала всяческой Божественной благости.

Коротко говоря, если хочешь избавиться от всех недостатков, облечься в добродетели и благодать и быть блаженно возведенным и препровожденным к истоку всяческой добродетели и благостыни, то живи, приступая к таинству достойно и часто. Тогда ты будешь с Ним соединен и Его Телом облагорожен. Воистину, в Теле нашего Господа душа столь крепко привязана к Богу, что никакие ангелы, даже из числа херувимов и серафимов, не сумеют ни увидеть, ни распознать разницы между ними обоими. Ибо где они касаются Бога, там касаются они и души, а где души — там и Бога. Никогда не бывало такового единства. Ведь душа объединена с Богом гораздо плотней, чем тело и душа, составляющие человека. Сие единство много тесней, чем если бы кто-то влил в бочонок с вином каплю воды; тогда остались бы вода и вино. А это обращается в единое так, что никакое творение не в силах распознать разницы.

Тут ты мог бы сказать: как такое возможно? Ничего из этого я не чувствую!

Ну так что ж из того? Чем меньше ты чувствуешь и веруешь крепче, тем вера твоя достохвальней, и тем более она почитаема и хвалима, ведь цельная вера есть нечто большее в человеке, чем пустое мечтание. В ней обладаем мы подлинным знанием. Подлинно, у нас нет недостатка ни в чем, как только в истинной вере. Нам кажется, что в одном имеем мы больше благ, чем в другом. Сие следует лишь из внешних установлений, и все же в одном не больше благ, чем в другом. Итак, кто верует равно, тот равно получает и равно имеет.

Тут ты мог бы сказать: как я могу уверовать в великое, пока не обретаю себя в таком состоянии, но чувствую немощным и склонным ко многим вещам?

Взгляни, и тогда ты в себе обнаружишь вещи двоякого рода, которые и наш Господь в себе заключал. И Он обладал высшими и низшими силами, они тоже имели двоякое действие. Его высшие силы владели и наслаждались вечным блаженством, а низшие пребывали в тот же самый час на земле в величайшем страдании и борении; и ни одно из названных дел не мешало другому в своем протекании. Не иначе пусть будет в тебе: высшие силы должны быть вознесены к Богу, предъявлены Ему и представлены. Но всякое страдание, заметь, следует вверять совершенно и полностью телу, и еще низшим силам и помыслам, духу же следует быть в полную силу вознесенным, освобожденным и погруженным в своего Бога. Терзания чувств и низших сил, как их искушения, не касаются духа. Ведь чем непримиримей и жестче борьба, тем торжество и честь победы больше и достохвальней. Чем тяжелей искушение и упорней приражение греха, а человек их все же преодолеет, тем в большей мере присуща тебе добродетель и тем милей она Богу. А посему, если ты хочешь достойно воспринять своего Бога, посмотри на то, как твои высшие силы направлены к твоему Богу и как твоя воля ищет Его воли, а также на то, что ты у Него просишь и какова твоя верность Ему.

В таком (состоянии) человеку никогда не вкусить дражайшего Тела нашего Господа, не снискав при этом особенно великой благодати; — и чем чаще, тем пользительней. Да, человек мог бы воспринять Тело нашего Господа в таком благоговении и трепете, что, будь он призван войти в низший ангельский хор, причастившись Телу один-единственный раз, он был бы возведен в следующий хор; да, в таком благоговении его восприняв, ты был бы удостоен восьмого или даже девятого хора[51]. Поэтому, если два человека по своей жизни равны и один причастится с достоинством Телу нашего Господа хоть на раз больше другого, то сей человек будет благодаря этому перед другим, словно воссиявшее солнце, добившись особого единения с Богом.