Трактаты и лекции первой половины 1920-х годов

Автомобиль при удалении от моего сознания вовсе не теряет сво<ей> силы, она неизменна, <но> остается только удаленной от моего сознания или света знания. Удаляясь все дальше, лучи света знания не могут уже достигнуть его <, автомобиля,> реальности, и <нельзя> даже поручиться, что <автомобиль>, вышедши из лучей света <знания>, существует.

Следовательно, реальность его уже в моем сознании распалась на целый ряд обстоятельств, от которых зависит то или иное состояние выявленной вещи.

Выявить — значит приблизить или удалить во времени вещь ко мне, или удалить <ее> от моего сознания. Последний процесс будет простым процессом перемещения вещей из одного обстоятельства в другое, и только. Все попытки культивирования света, цвета, <попытки> делать их совершенными являются неверными <и> в термине «выявить». То, что мы хотим выявить, возможно, находится вне всех обстоятельств, и сущность его, как и оно само, нам неизвестн<а> и выявлен<а> быть не может, так как все построенные призмы познавательного значения опять-таки построены из наблюдения <и> построены все же так, что нельзя поручиться за то, что все, что в них преломляется, — подлинная сущность, что <ими> изловлен абсолют.

Возможно, что все <то, что хотим выявить, находится> вне движений, а мое только сознание движется, но и <мое сознание> движется, опять-таки повторяю, не в подлинном мире, как только в представлении.

Какой от этой гимнастики получает человек интерес, мне трудно установить. Одни говорят, что получаем знания, другие — увеличивают разум, третьи — развивают глаза, четвертые — чувства; все это вместе должно образовать собой один практический организм, или аппарат. Практичность же его будет выражаться в том, чтобы выявить не впечатление, не мир как представление, а подлинность, осязательную реальность.

Возможно, что эволюция данного аппарата, называющегося человеком, в неведомой пучине доисторических времен своего развития не знала мира и не видела его проявлений, как только чувствовала касания тех или иных проявлений, и что все функции, составляющие сейчас чувствительный аппарат, — результаты последующих эволюции с определенным уклоном психического явления, стремящегося познать или выявить подлинное касающихся его явлений. Касания, допустим, материальных частиц возбуждали данность, и от этого возбуждения происходило то или иное действие, ничуть не предрешая, что данные движения суть подлинные. Возможно, что и от таковых взаимных касаний происходит и то или иное действие как процесс психического представления всех явлений в определении их подлинными фактами. Движение световых частиц, возможно, породило таковые места в теле, которые начали воспринимать или собирать свет, образуя глазное яблоко.

Но я должен вернуться к теме о свете и цвете, вернуться к вопросу, где наступает реальный момент света. Свет, проходящий через дождевые капли, образует свое реальное распадение на цвета, образующие новую реальную подлинность. Капля воды стала новым обстоятельством для света. Допустим, что это обстоятельство было построено так, чтобы весь мир был окрашен одним цветом или цветами радуги; следовательно, где-то было бы поставлено таковое обстоятельство, за которым осталась бы реальность света, мы бы и не смогли его выявить, цвет бы стал подлинностью. Но возможно, что и цвет есть только од<ин> из результатов таковых призм, которые показывают нам реальную действительность цвета в семи лучах; другие обстоятельства могут показать <в> тысяч<е> и т. д. <Поскольку я был> по профессии простым живописцем, предо мной, следовательно, была одна книга — природа, которую по силе своей возможности читал и наблюдал. Таким образом, природа для меня была тем физическим кабинетом, в котором происходили разные явления. Радуга как результат преломления лучей через призму капель воды обратила мое внимание на то, что она представила собой одно из многих обстоятельств; и потому каждый цветок является тоже одним из обстоятельств, в котором одно и то же вещество преломилось и окрасило себя в тот, а не в другой цвет, оно восприняло из состава одного явления одну из его составных частей.

Допус<каю>, между прочим, что некогда <, когда> люди не знали происхождения радуги, он<а> для них должн<а> <была> быть особым фактом, стоящи<м> вне физических явлений, <и не чем иным,> как только факт<ом> сверхъестественной силы действия.

Таким образом, <явление,> будучи бытием, навело на ложный путь сознание людей; мы же теперь докопались до подлинной причины и выяснили, что это явление физического преломления одного и того же луча, разделенного призмой; таким образом, реальность цвета на одной стороне одна, на другой — другая; остается решить вопрос, где реальность, или подлинность, света в цвете или цвета в свете.