Трактаты

12. Остается поговорить о самом знаменитом и приятнейшем для римлян зрелище. Оно называется «долг» или «повинность», что, в сущности, одно и то же. Древние считали, что этим зрелищем отдают долг усопшим, особенно когда стали более умеренны в своем варварстве. Прежде, полагая, что души усопших можно умилостивить пролитием человеческой крови, они на похоронах предавали закланию пленников или непокорных рабов, которых нарочно для этого покупали. Но потом решили этому кощунству придать вид увеселения, а потому завели обычай вооружать этих несчастных, и, обучив их убивать друг друга, в день похорон вы водить на поединок. Таково происхождение этой «повинности». Зрелище это впоследствии становилось тем приятнее, чем было жесточе, и для вящей забавы людей стали отдавать на растерзание хищникам. Умерщвляемые таким способом считались жертвой, приносимой в честь умерших родственников. Но жертва эта – не что иное, как идолопоклонство; ведь всякое почитание предков есть идолопоклонство: то и другое служит мертвым, а в изображениях мертвых обитают демоны. Чтобы коснуться и надгробных надписей, хотя эта почесть от мертвых впоследствии перешла к живым, – я имею в виду перечисление квестур, должностей, званий фламина и жреца, – то поскольку все эти звания связаны с идолопоклонством, они тоже осквернены происхождением от него. Мы должны сказать и о постановке или устройстве этих игр. Пурпурные тоги, фасции[257], головные повязки, венки, наконец, собрания, речи и угощения накануне игр не обходятся без участия дьявола и демонов. Да что долго говорить о месте которое еще мерзостнее, чем совершаемые там злодеяния! Амфитеатр посвящен еще большему числу демонов, чем Капитолий – это поистине храм всех демонов. Там столько же нечистых духов, сколько зрителей, а покровительствуют тем и другим играм Марс и Диана.

13. Я, кажется, достаточно объяснил разные роды идолопоклонства, оскверняющие зрелища; показал, что их происхождение, постановка и наименования не имеют иного источника, кроме идолопоклонства. Отсюда следует, что если мы отреклись oт идолопоклонства, то нам нельзя присутствовать при делах, с идолопоклонством связанных, не потому, чтоб идол был чем-то значимый, как говорит апостол (1 Кор. 8:4; 10:19), но потому, что жертвы, приносимые идолам, приносятся бесам, в них обитающим, будь то статуи умерших людей или мнимых богов. Поскольку те и другие идолы равноценны, – ведь умершие приравнены к богам, – мы должны воздерживаться от почитания тех и других; одинаково гнушаться и храмов, и надгробий; не приближаться к жертвенникам одних, не поклоняться и образам других; не приносить ни жертв первым, ни даров последним. Ведь мы не едим мяса и жертв, посвящаемых тем и другим, потому что не можем участвовать и в трапезе Бога, и в трапезе бесов (10:21). Если мы бережем от осквернения глотку свою и утробу, то насколько больше мы должны беречь глаза наши и уши от идоло– и трупожертвенного? Ведь оно оскверняет не внутренности наши, но душу, чистота которой для Бога важнее.

14. Хотя я доказал, что идолопоклонство господствует во всех видах игр (чего достаточно, чтобы нам их возненавидеть), но постараюсь представить и другие доводы, хотя бы в ответ на возражения людей, считающих, что в Священном Писании не видно закона, запрещающего нам присутствовать на зрелищах. Разве зрелища эти не подпадают под общий для христиан запрет избегать мирских соблазнов? Подобно похоти к богатствам, почестям, обжорству и удовлетворению плоти бывает похоть к удовольствиям и увеселениям, к которым нельзя не отнести и зрелищ. Я полагаю, что упомянутые в Писании соблазны содержат в себе, как свою разновидность, удовольствия, а в общее понятие удовольствия входят, как частный их вид, зрелища.