Трагический эксперимент. Книга 3

Александр Солженицын более или менее точно описал обстоятельства, при которых Парвус навязал Ленину своё общество, но содержание их беседы Солженицын знать не мог. Ленин, естественно, предпочитал не упоминать об этом эпизоде. Парвус же был краток: «Я изложил Ленину мои взгляды на социал-революционные последствия войны и обратил внимание на тот факт, что, пока продолжается война, в Германии не сможет произойти революция; что сейчас революция возможна только в России, где она может разразиться в результате побед Германии.

Он мечтал, однако, о публикации социалистического журнала, с помощью которого, как он считал, он сможет немедленно бросить европейский пролетариат из окопов в революцию». Ирония Парвуса понятна даже задним числом: на прямой контакт с Парвусом Ленин не пошёл, но канал связи с ним постоянно держал свободным. Ленин в 1915 году продолжал бредить идеей мировой революции. Парвус же предлагал для организации революции в России колоссальные деньги. Чьи это деньги — для Ленина значения не имело. Хотя Ленин официально не сказал, Парвусу «да, я буду с вами сотрудничать», тихая договорённость действовать с соблюдением конспиративных правил, через посредников, была достигнута. Можно ли предложение Парвуса Ленину считать вербовкой? В узком, «шпионском» смысле этого слова — вероятно, нет. Но в военно-политическом плане антироссийские цели кайзеровской Германии, «бизнесмена от революции» Парвуса и «революционного мечтателя» Ленина на этом этапе совпадали. Для Ленина как революционера-интернационалиста было вполне допустимо сотрудничать с германской империей против империи российской, непримиримым врагом которой он был. Для большевиков не имело значения, на чьи деньги делать революцию: японские, как в 1905 году, или немецкие.

Однако в мае 1915 года Парвусу не удалось договориться с Лениным. Между Парвусом и Лениным сохранялись серьёзные идейно-политические разногласия. В ленинских работах времён мировой войны критика Парвуса ужесточается. В статье «У последней черты» Ленин писал: «Парвус, показавший себя авантюристом уже в русской революции, опустился теперь в издаваемом им журнальчике “Die Glocke” до… последней черты. Он защищает немецких оппортунистов с невероятно наглым и самодовольным видом. Он сжёг всё, чему поклонялся; он “забыл” о борьбе революционного и оппортунистического течений и об их истории в международной социал-демократии. С развязностью уверенного в одобрении буржуазии фельетониста хлопает он по плечу Маркса, “поправляя” его без тени добросовестной и внимательной критики. А какого-то там Энгельса он третирует прямо с презрением. Он защищает пацифистов и интернационалистов в Англии, националистов и ура-патриотов в Германии. Он ругает шовинистами и прихвостнями буржуазии социал-патриотов английских, величая немецких — революционными социал-демократами… Он лижет сапоги Гинденбургу, уверяя читателей, что немецкий генеральный штаб выступил за революцию в России».

Публикации парвусовского журнала «Die Glocke» Ленин назвал «сплошной клоакой немецкого шовинизма», а сам журнал — «органом ренегатства и лакейства в Германии»: большевистское революционное пораженчество Ленина отличалось от германофильского социал-патриотизма Парвуса. «Замысел Парвуса, косвенно выраженный им, — с помощью кайзеровской Германии превратить социализм в ведущую силу в Европе, свидетельствует о том, что готовность Парвуса к сотрудничеству с берлинским правительством основывалась не на патриотизме, или, как сказал бы Ленин, на шовинизме. План переворота, разработанный Гельфандом, был выражением основанной на риске и тонком расчёте хитроумной политики на всё готового революционера. Парвус стремился использовать ситуацию: он вводил империализм в соблазн. Тем самым Парвус подбивал империализм копать себе могилу», — пишут В. Шарлау и З. Зёман. Гельфанд был готов на всё ради окончательного свержения царизма и ратовал за победу Германии, так как это должно было привести сначала к революции в России, а затем и во всём мире. Однако не имевшие никакого понятия о мировой революции и большевизме германские власти, дав деньги Парвусу, открыли ящик Пандоры. Вальтер Николаи, руководитель германской военной разведки, писал: «Я не знал в то время, как и всякий другой, ничего о большевизме, а о Ленине мне было только известно, что живёт в Швейцарии как политический эмигрант Ульянов, который доставлял ценные сведения моей службе о положении в царской России, против которой он боролся».