Трагический эксперимент. Книга 1

В целом подобная структура общества характерна для „варварских государств“, когда большинство свободных членов общества уже отстранено от фактического управления, чётко выделяется верхний слой, но насилия и легализованного принуждения ещё нет (за исключением полукастовых структур). Источники фиксируют у русов матрилинейность, то есть передачу наследства по женской линии. По сообщениям арабских географов, меч — это единственное, что доставалось сыновьям русов из отцовского богатства…

Таким было русское общество к концу VIII в. И если применить к нашим данным теоретические разработки специалистов по первобытности, то можно определить стадию развития русов. Социальная стратификация оформляется на первом этапе политогенеза, то есть когда уже существуют надобщинные властные структуры. Для примера, эту стадию древние египтяне прошли в первой половине IV тысячелетия до н. э., и сразу за этим последовало оформление и борьба двух государств — Нижнего и Верхнего.

В конце первого этапа общество должно разделяться на несколько страт:

1) лица высокого статуса (старейшины крепких родов, старейшины племён и жречество);

2) лица среднего статуса (все имеющие собственное хозяйство — земледельцы и ремесленники, главы больших семей);

3) большинство — члены кланов, женатые, но не имеющие ещё собственного хозяйства и живущие под властью pater familia, юноши и девушки, чужаки — „аутсайдеры“ и т. д.

Мы с уверенностью можем сказать, что русы эту стадию развития давно прошли. У доминирующего племени ко времени поселения в Подонье уже была малая семья, состоявшая из двух поколений — родителей и детей…

Русы оказались на таком этапе развития общества, когда закономерным стало систематическое использование чужого труда. По восточным источникам известно, что русы и продавали рабов, и сами пользовались рабским трудом, причём „с рабами обращаются хорошо и заботятся об их одежде, потому что торгуют ими“ (Ибн Русте).

Конечно, не каждое общество периода ранних государств применяло труд невольников. В Киевской Руси такое неизвестно. Не было рабов или „подневольных работников рабского типа“ (о различиях скажем позже) и у славян VI–VII вв.

О непонятном византийцам характере „рабства“ у славян сообщает Маврикий Стратег: „Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие племена, в течение неограниченного времени, но ограничивая срок рабства определённым временем, предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться там, где они находятся, на положении свободных и друзей“…

Данные археологии о пеньковской и „пастырской“ культурах подтверждают сообщения восточных авторов о русах и славянах как давних соседях. В трудах арабо-персидских географов, сохранивших наиболее ранние сведения о Русском каганате (конец VIII — начало IX в.), — „Худуд аль-алам“ и Гардизи — обозначается данническое положение славян по отношению к русам: „Постоянно по сотне или двести они ходят на славян, насилием берут у них припасы… Много людей из славян отправляются туда и служат русам, чтобы посредством службы обезопасить себя“…

На рубеже VII–VIII вв. в Днепровском лесостепном левобережье и на правобережье Киевского Поднепровья на территории пеньковской культуры (на её поздней сахновской стадии) появляется так называемая волынцевская культура. Субстратом творцов волынцевских древностей являются потомки антов — носителей пеньковской культуры. Особенно ярко заметна связь волынцевцев с пеньковским населением на Киевщине…

В раскопанных на киевском Крещатике пеньковских поселениях представлены типично волынцевские горшки с вертикальным венчиком. Возникает такая картина: на земли антов — славян пеньковской культуры — мигрировали другие славянские племена. И уже на этой основе образовались племена, вошедшие в ядро Киевской Руси, — поляне, северяне, радимичи, вятичи…

На Волыни и в Поднестровье жили пшеворцы (которых многие учёные считают венедами), а на Среднем и Верхнем Днепре — зарубинцы. Однако их спокойное существование было нарушено в III в. н. э. сначала нашествием бежавших из Прибалтики от внезапного холода готов. Тогда-то часть жителей Волыни и бассейна Днестра и ушла в Поволжье. Через век-полтора к ним присоединились и зарубинцы Поднепровья, ужившиеся с готами, но отвергшие власть гуннов.