Трагический эксперимент. Книга 1

Но даже если бы Наполеон знал эту „страшную“ тайну, его желания жениться это не убавило бы. Сын бедного дворянина с Корсики, несмотря на все свои таланты, в одном не отличался от самого пошлого обывателя — ему хотелось войти в высший свет и стать там своим. Просто для обывателя таким светом могло быть общество местного помещика или, если его аппетиты были обширнее, дружба с губернатором, генералом или министром. На его дочери он мечтал жениться. А Наполеон волею судьбы проник на самый верх европейского „хорошего“ общества. Он воевал и заключал мирные договоры с императорами и королями. Естественно, ему хотелось получить руку сестры или дочери одного из них.

Тем не менее, несмотря на все поражения, которые понесла русская армия при Цюрихе, Аустерлице и Фридлянде, Александр I отказал Наполеону. Наигравшись в любовь с собственной сестричкой, он выдал её замуж за герцога Георга Ольденбургского — никому не ведомого германского князька, не имевшего и сотой доли таланта Наполеона. Воистину, никогда сильные мира сего не ценили людей по заслугам! Французский посол, узнав, кем заменили его императора, написал в депеше: „Герцог уродлив, тщедушен, лицо его покрыто прыщами, он плохо говорит“. И это не было пристрастной оценкой дипломата, пытавшегося подсластить пилюлю для своего монарха. Жена русского царя императрица Елизавета написала о герцоге: „Его внешность малоприятна, при первом впечатлении даже чрезвычайно неприятна, хотя русский мундир его несколько приукрасил. Я бы никогда не поверила, что он может возбудить любовь“.

Тем не менее именно этого прыщавого уродца предпочли победителю при Аустерлице, и он эту пилюлю… проглотил. Великий человек, способный проливать кровь бочками, терпел издевательства со стороны русского двора, как обычный школьник.

Кроме Екатерины, у Александра I была ещё одна сестра — Анна. В 1810 году ей как раз исполнилось 15 лет, и она уже вполне созрела для роли супруги великого человека. Посол Франции в Петербурге, наведя справки, доносил своему императору, помешавшемуся на идее заполучить в постель русскую царевну: „Она высока для своего возраста и более развита, чем обычно. По словам тех, кто составляет двор её матери, она созрела уже в течение пяти месяцев. Её тело, её грудь, всё говорит об этом. Как и все великие княжны, она очень хорошо воспитана и образована. У неё есть всё для принцессы, которой нужно будет находиться в центре двора“.

Особый интерес у Наполеона вызывали репродуктивные способности русской принцессы. Он собирался обзавестись законным наследником и основать новую династию. Коленкур успокоил своего хозяина, отписав дипломатическим шифром, что 15-летняя Анна Павловна созрела во всех смыслах, а породой явно пошла в мать — императрицу Марию Фёдоровну, которая, по словам посла, была „настоящей машиной для производства детей“.

Наполеон довольно потирал руки в своём дворце Тюильри, надеясь получить такую же отменную „детородную машинку“ в лице великой княжны, и приказал Коленкуру найти способ донести до Александра I своё решительное желание вступить в законный брак. До вторжения в Россию оставалось два года. Ещё всё можно было предотвратить. Ответь молодой царь согласием на брачную инициативу императора Франции — и десятки тысяч погибших при Бородине остались бы живы, Москва не сгорела бы, а Россией и Францией, не исключено, до сегодняшнего дня правили бы потомки Бонапартов и Романовых. И, что самое главное для меня как филолога, в московском пожаре не сгорел бы единственный экземпляр древнерусской рукописи „Слова о полку Игореве“, которой растопили печку французские завоеватели в особняке графа Мусина-Пушкина.

И как же поступил в ответ на добрые побуждения Наполеона наш дипломатичный царь Александр? В высшей степени по-свински. Причём свинство его было облачено в изящнейшую дипломатическую упаковку. Усадив Коленкура рядом с собой на диване, царь выразил неимоверный восторг по поводу желания повелителя Франции показать любимой сестрёнке Париж и небо в алмазах императорской короны. „Что до меня, — сказал послу Александр, — то скажу вам откровенно, моя сестра ничего лучшего не может сделать. Но последняя воля моего отца предоставляет моей матери полную свободу распоряжаться устройством судьбы её дочери. Мысли моей матушки часто не совпадают ни с моими желаниями, ни с политикой, ни даже со здравым смыслом. Если бы всё зависело от меня, вы получили бы моё согласие, не выходя из моего кабинета. Я подумаю, как всё это устроить, и дам вам ответ, как вы того желаете. Но нужно дать мне в распоряжение по крайней мере десять дней, чтобы я уговорил свою упрямую мамочку“.