Вестник выбегает из дворца.Вестник910 Вы, старцы белые...ХорТы, ты зовешь меня?ВестникО, что за ужас там!ХорНадо ль угадывать?ВестникУбиты мальчики...ХорГоре нам, горе нам!ВестникДа, плачьте: это стоит слез.ХорКак страшенДетоубийца был, я думаю!ВестникКак страшен был, не спрашивай, старик:У пережившего нет слов для описанья.Хор(настойчиво)Коль видел ты гнусный тот грех,Отца и детей поразивший,Нам все без утайки теперь расскажи:Как, насланный богом, вошел920 Злой демон в царевы чертоги,Как детские жизни сначала,А после и стены разрушил.ВестникУ алтаря Зевесова ГераклГотовился свой двор очистить жертвойОт крови Лика пролитой, тирана,Которого он только что убил.Его венцом прекрасным окружалиИ сыновья, и мать их, и старикОтец. А мы, рабы их, тесноВкруг алтаря толпились, и в ходуУже была корзина,[326] уж молчаньеХранили мы благоговейно. ВзявГорящий уголь, господин сбиралсяЕго в воде священной омочить —И вдруг остановился, озираясь...930 И замолчал. И дети и старикСмотрели на него, и весь он будтоСтал сам не свой. Тревожно заходилиБелки в глазах и налилися кровью,А с губ на бороду густая пенаЗакапала, и дикий, страшный смехСопровождал слова его: «Зачем жеЗдесь это пламя чистое? Он жив,Аргосский царь. Два раза, что ль, ГераклуОдну и ту же жертву приносить?Вот голову добуду Еврисфея,940 Тогда зараз всю пролитую кровьОт рук отмою. Эти возлиянья,Корзину эту — прочь; а мне, рабы,Подайте лук со стрелами! А где же,Где палица моя? Иду в Микены;Мне ломы надобны и рычаги:Киклопы пригоняли аккуратноПо ватерпасу камни, и киркойПридется, видно, стены разворочать».Глазами колесницу стал искать;Вот будто стал на передок и машетСтрекалом. Было и смешно глядеть,950 И жутко нам. Давно уж меж собоюШептались мы: «Что ж это? Шутки шутитНаш господин иль не в своем уме?»А он, гляди, разгуливать пустилсяПо дому, стал потом среди чертогаИ говорит: «Вот я теперь в Мегарах».А как попал в покои, то, как был,Разлегся на пол, завтракать собрался.Потом, немного отдохнув, решил,Что он теперь подходит к рощам Истма.Тут царь, одежду скинув, стал бороться960 С каким-то призраком и сам себя,Людей каких-то пригласив к вниманью,Провозгласил на играх победившим.Вот, наконец, в Микенах он: к врагуС угрозами ужасными подходит...Тут руку мощную Гераклову отецОстановил словами: «Сын мой, что тыЗатеял? Брось! Что за игра! Не кровь ли,Которую ты только что здесь пролил,Твой разум отуманила?» Но царьЕго толкает от себя, считаяОтцом аргосца, что пришел молитьЗа сына своего. Потом стрелу онНа лук натянутый кладет, сбираясьПокончить с вражьими детьми, а сам970 В своих стал метить. Мальчики, дрожа,Врозь разбегаются: один защитыУ бедной матери на лоне ищет,Тот за колонну спрятаться бежит,А третий, как испуганная птица,Дрожа, забился за алтарь. А матьКричит: «Опомнись, муж мой! Ты родил их,И ты ж убить их хочешь?» Крик и стонТут поднялись: кричит старик и слуги,А Гераклес безумною стопойПолуокружья чертит у колонны.Вот миг он уловил, — и прямо в сердцеВонзается стрела ребенку; навзничь980 Он падает, и мраморный устойСтены дворца он в яркий пурпур краситСвоею кровью. А покуда сынДух испускает, дикий крик победныйСлетает с губ отца: «Один птенецГотов, и тот аргосец ненавистныйЧасть долга кровью сына заплатил».Затем из лука метится безумныйВ другого сына, что у алтаряСебя считал покуда безопасным.Ребенок, видя смерть, со ступенейАлтарных бросился к отцу, стараясьОт выстрела уйти: ему на шеюПовис малютка и, рукой касаясьДо бороды, он молит о пощаде.«Отец, — он говорит, — возлюбленный, меняТы разве не узнал? Не Еврисфеев,Я твой, я твой, отец. О, пощади!»990 Геракл не внемлет сыну, он ребенкаТолкает от себя: он видит только,Что этой жертвы не возьмешь стрелой.И вот, блуждая озверелым взором,Он палицу над белой головенкойВзмахнул высоко, как кузнец свой молотНад наковальней поднимает, — и онаМалютке череп разнесла. Покончив с этойВторою жертвой, третьего убитьОн ищет. Но малютку мать успелаВ покои унести и заперлась.Тогда, вообразив, что это стеныКиклоповой работы, ГераклесСвой дом буравить начинает, стеныСвои ломает; бешеных ударовНе выдержали двери: через мигМегара и малютка с ней одною1000 Стрелой пронизаны лежат... За старцемПогнался царь, да бог не допустил.Явился образ величавый, и призналиАфину тотчас мы: она легкоКопьем медноконечным потрясала,Его сжимая в шуйце. Прямо в грудьБогиня бросила огромный каменьБезумному царю и злодеяньяДесницею остановила властной...Царь наземь рухнулся, и крепкий сонЕго сковал немедля. А спиноюКак раз излом колонны он покрыл,Что городила двор среди погрома.1010 Приободрились мы тогда, и, вместеС Амфитрионом подойдя к царю,Его мы путами и поясами крепкоК обломку прикрутили, чтоб потом,Когда проснется, новых бед какихНе натворил. Несчастный сном тяжелымСпит и теперь. Да, он детей убил,Жену убил, — но равных с ним страданийЗдесь, на земле, не испытал никто.