Трагедии

Лик

140 Амфитрион и ты, жена Геракла!
Как господин, я требую от вас, —
И, кажется, я вправе это сделать, —
Я требую, чтоб вы сказали мне,
Чего вы ждете здесь? Зачем влачите
У алтаря безрадостную жизнь?
Надежда есть у вас какая, что ли?
Иль, может быть, вы верите, что мертвый,
Сошедший в царство Гадеса, отец
Вот этих ребятишек возвратится?
Скажите, для чего весь этот плач
Пред неизбежной смертью? И зачем
Амфитрион хвастливо уверяет,
Что с Зевсом он любовь жены делил?
150 А ты, Мегара, будто муж твой — первый
Из эллинских героев? Да и удаль
Какая же убить змею в болоте
Да льва еще в Немее одолеть?
И задушил-то даже не руками,
Как хвастался, а в петле удавил.
Что ж? Я на этом основанье должен
Детей Геракла, что ли, пощадить?
Да что такое ваш Геракл, скажите?
Чем славу заслужил он? Убивая
Зверей... на это точно у него
Хватало мужества! Но разве взял он
160 Щит иль копье когда, готовясь к бою?
Трусливая стрела — его оружье,
Военное искусство — в быстрых пятках.
Да может ли, скажите мне, стрелок
Из лука храбрым быть? Нет, чтобы мужем
Быть истинным, спокойным оком надо,
Не выходя из воинских рядов,
Следить за копьями врагов, и мускул
В твоем лице пусть ни один не дрогнет...

(Обращаясь к корифею.)

Пожалуй, ты жестокостью корить
Меня готов, старик; но не жестокость,
Лишь осторожность в действиях моих:
Убив Креонта, деда их, не вправе ль
Я ожидать, что, возмужав, они
Отплатят мне за кровь отца Мегары?

Амфитрион

170 Пусть Зевс-отец Геракла защитит,
А я, старик беспомощный, лишь словом
Попробую невежество и дерзость
В твоих речах, тиран, разоблачить.
Порочить моего Геракла, и такой
Бессмыслицей порочить!.. Разве кто
Разумный трусом назовет Геракла?
Богов зову в свидетели, богов,
Что это и бессмыслица и дерзость.
Ту молнию и колесницу ту
В свидетели небесную беру я,
С которой он Гигантов поражал[305] —
Ужасных великанов земнородных, —
Стрелы ударом верным, чтоб потом
180 Делить с богами славную победу.
А ты, жалчайший из тиранов, можешь
Спросить хоть у кентавров, — этих, что ли,
Разбойников четвероногих, пусть
Тебе укажут первого героя
По мужеству, и знай: услышишь имя
Тобою трусом названного, — да!
Отправься следом на свою Евбею
И там спроси: тебе не скажут «Лик»;
Не слыть героем Лику и в отчизне!
Затем, тиран, ты не хотел признать
От лука пользы: слушай и учися!
190 Гоплит — он в вечном рабстве у своих
Доспехов: сломится ль копье в сраженье,
Он беззащитен; будь с ним рядом трусы,
Храбрейший из гоплитов пропадет.
Ну, а владелец лука может смело
Разить врагов: всегда довольно стрел
В его распоряженье для защиты.[306]
А выстрел издали, когда врагу
Тебя не видно, и, прикрытый, можешь
Ты целиться? О Лик, вредить врагам,
200 Не отдавая тела супостату,
От случая при этом не завися, —
Вот высшее искусство на войне.
Скажи мне лучше, царь, чем провинились
Перед тобою дети и за что
Ты хочешь их казнить? Я понимаю,
Положим, что детей героя месть
Должна страшить ничтожного тирана.
Но неужели ж смелые должны
210 Платить за трусость властелина жизнью?
Нет, если был бы справедлив к нам Зевс,
То жалкий трус являлся б жертвой смелых.
А ты, коли действительно задумал
Царить над Фивами, зачем убить
Нас хочешь? Ну, отправь в изгнанье, что ли!..
Насилье ж даром не проходит, Лик,
И стоит счастью тылом повернуться,
Чтоб из владыки жертвою ты стал.
О город Кадма древнего, у старца
Давно упрек на сердце для тебя!
Так вот какой наградой отплатили
Гераклу вы, кадмейцы!.. Позабыть,
Что некогда один он ополчился
220 За город на минийцев и свободу
Порабощенным Фивам возвратил!
А ты, Эллада, разве я молчаньем
Могу неблагодарность обойти
Столь низкую? Птенцов того Геракла,
Который море возвратил твоим
Сынам и смел с земли чудовищ хищных,
Ты оставляешь умирать. Я ждал бы
Процессии торжественной с огнями
И с копьями победными... Вы, дети
Несчастные, Эллада отвернулась
От вас и Фивы, и ко мне, ко мне
С надеждою вы взоры обратили?
230 Иль вы не знаете, что я лишь звук
Речей бессильных, только дряхлый старец?
О, если б мне былую юность, длань
Могучую, я б эти кудри Лику
Своим мечом окрасил в красный цвет,
Я за море копьем прогнал бы труса.

Корифей

Не будь вития, только честен будь,
И к мыслям ты подыщешь выраженья.

Лик

Давай тягаться, старый! Ты меня
Рази словами, я ж дойму вас делом.
Эй, люди, марш! Одни на Геликон,
240 Другие на Парнас[307] и дровосекам
Велите лесу натаскать сюда:
Вкруг алтаря вы здесь костер сложите
И всех, как есть, сожгите их живьем!
Поймут небось, что в Фивах уж не мертвый
Царит, а настоящий властный муж.

(К хору.)

Вы ж, старики, остерегайтесь: если
По-прежнему вы станете со мной
Здесь спорить, уж не Гераклидов жребий
250 Придется вам оплакивать, а свой.
Попомните: я — царь, а вы — мне слуги!

Корифей

Чего ж вы ждете, спарты?[308] Или вы
Забыли доблесть предков земнородных,
Тех предков, что когда-то сам Арей
Здесь вырастил, посеяв у дракона
Из жадных десен вырванные зубы?
Скорее все! Вверх посохи, что вам
Опорой служат, и тирану череп
Раскровените, чужестранцу, трусу
Бесправному, что назвался царем
И, нищий, завладел наследьем вашим!
Не для тебя трудились мы, тиран.
260 Иди разбойничать в свою отчизну!
И знай, пока я жив, я не отдам
Тебе убить детенышей Геракла.
Не столь глубоко он лежит, детей
Оставив, в мрачной пропасти подземной.
Лишь доброе я видел от него,
А ты, что разорил мое наследье,
Мешаешь мне в тяжелую минуту
Геракловым сиротам помогать.
Увы, рука, зачем копья ты ищешь?
Бессильна ты, и тщетен твой порыв.
Терпи, старик, когда тиран кичливый
270 Тебя рабом, ругаясь, назовет...
О город! Ты раздорам и вражде
Себя расхитить дал. Не то бы разве
Мог овладеть тобой какой-то Лик?

Мегара

Благодарю вас, старцы, понимаю
Ваш благородный гнев. Но для чего
Из-за друзей погибших с властелином
Вам ссориться? А ты, Амфитрион,
Теперь послушай речь мою, разумно ль
280 Я рассудила. Я люблю детей...
И как же не любить рожденных в муках,
Взлелеянных. Мне страшно умирать,
Но только чернь безумно тратит силы
В борьбе с непоправимым злом. Должны,
Старик, мы умереть; но пусть не пламя
Врагам на посмеянье нас пожрет.
Позор нам было 6 тяжелее смерти
Предчувствовать. Честь дома нам велит
Быть смелыми. Твоя былая слава,
Отец, трусливой смерти не допустит.
290 А мой Геракл, чья доблесть всем разумным
И без свидетелей ясна, — неужто
Ты мог бы хоть на миг о нем подумать,
Что жизнь детей он купит их позором?
Нет, благородный не в одном себе,
Он честь свою и в детях охраняет.
Что до меня, отец, мне муж — закон.
Теперь послушай, о твоих надеждах
Что думает Мегара. На возврат
Геракла ты надеешься? Да разве
Ты слышал, чтобы мертвые вставали?
Рассчитывать на милость Лика? Бредни!
Вообще, в переговоры с мужиком
Входить излишнее. Ведь только умных,
300 Воспитанных покорностью ты тронешь;
Одних толковых можно убедить.
Изгнанье?.. Ох, я думала об этом,
Да разве жизнь изгнанника не мука,
Не нищета сплошная? Разве он
У приютившего когда увидит
Два дня подряд радушное лицо?..
Итак, отец, нам остается смерти
Смотреть в глаза. Ты с нами осужден
И нас теперь не бросишь!.. Заклинаю
Тебя твоею благородной кровью...
Бороться с повелением богов —
Какое жалкое, бесплодное боренье!
310 Какая слепота! Да разве смертный
Судьбы решенье изменил хоть раз?

Корифей

Когда бы силу прежнюю, Мегара,
Моим рукам, пускай бы кто посмел
Тебя хоть пальцем тронуть, а теперь
Что я? Старик бессильный... Ты, Гераклов
Отец, придумай, как нам поступать.

Амфитрион

О нет, Мегара! Нет, не ужас смерти,
Не жажду жизни в сердце я носил:
Детей, детей берег я для Геракла.
Но если сохранить их я не в силах, —
Эй ты, палач, где нож твой? Режь мне горло!

(Оставляет алтарь. Мегара и дети за ним.)

Царь! Мы к твоим услугам: если хочешь,
Так заколи, не то зарежь, с высокой
320 Скалы нас можешь сбросить. Об одной
Молю я милости для матери несчастной
И для себя: дозволь нам умереть,
Не видя смерти этих бедных крошек.
Избавь нас от жестокой пытки. Лик,
Мученья смертные их видеть, слышать,
Как, плача, нас зовут они на помощь...
А остальное делай, как решил.
Борьбы и слез от нас ты не увидишь.

Мегара

Лик! К этой милости, тебя молю,
Прибавь еще одну. Пускай дворец
330 По слову твоему для нас отворят:
Мне бы хотелось сыновей Геракла
Принарядить для смерти: пусть они
Отцовское наследство хоть наденут.

Лик

На это я согласен и велю
Вам отпереть дворец. Веди их в терем.
Там, если хочешь, золотом увесь:
Нарядов я для вас не пожалею.
Когда ж на праздник тело уберешь,
Я сам приду убрать его в могилу.

(Уходит со стражей. Перед его уходом по его знаку отворяют дворец.)