Читаем Трагедии полностью

АгамемнонЯ прихожу на крики. Дева, дочь1110 Скалистого утеса,[292] не осталасьСпокойною и, повторивши крик,Весь лагерь наш исполнила смятеньем...Когда б не знали мы, что под копьемАхейским пала Троя, страх немалыйНагнал бы этот дикий вопль на нас.ПолиместорО друг, тебя по голосу узнал я...Ты видишь, что со мною, Агамемнон?Агамемнон(с притворным удивлением)Ба!..Несчастный Полиместор, кто сгубилТебя и веки кровью запечатал?(Бросив взор в палатку, двери которой остаются открытыми.)И кто детей убил твоих? Уж, верно,Тот человек питал великий гнев,Кто б ни был он, на вас на всех, фракиец...Полиместор1120 Гекуба нас и пленницы, Атрид,Сгубили... нет!.. нет, больше чем сгубили!..АгамемнонЧто говоришь?.. Он говорит, Гекуба,О дерзости твоей, твоем безумье?..ПолиместорУвы! Что слышу я?.. Где?.. Где ж она?..Скажи яснее, чтоб, схватив руками,Я изорвал, искровенил ее!..(Опять начинает метаться.)Агамемнон(строго)Эй... что с тобой?..ПолиместорБогами умоляю,Дай яростной руке ее моей...АгамемнонПоудержись. И, удалив из сердцаСвирепое желанье, говори,1130 Чтоб, выслушав обоих вас, сказатьПо совести я мог, за что ты терпишь...ПолиместорЯ все скажу. Последний ПриамидБыл Полидор, Гекубою рожденный...Его Приам-отец мне поручилВоспитывать в моем старинном доме...Боялся он за Трою. ПолидораЯ умертвил, — ты выслушай, за что,И ты поймешь, что хорошо я сделал,Расчетливо. Я не хотел врагаАхейского хранить, чтобы собрал онИ вновь застроил Трою. Ведь узнай1140 Ахейцы о Приамовом отродье, —Они б опять на Трою поднялись,И наши бы страдали нивы сноваОт грабежей; ее сосед бы сноваТогда терпел, что было нашей долей,О царь Атрид...О жребии узнавУбийственном отродья, заманилаМеня сюда Гекуба обещаньемКлад золотой Приамовых детейОткрыть и, где лежит он, обозначить;И одного, с детьми лишь, в свой шатерОна ведет меня, чтоб тайной было,Что будет говорить. Уселся я,1150 Колени подогнув, на ложе. БылоНемало там троянок молодых, —Они сидели возле: кто направо,Кто слева был, по-дружески, Атрид;Кто пеплос мой на свет глядел и тканьюЭдонской[293] любовался, а другиеДивились на оружье, и моиДва дротика фракийских по рукамУ них пошли. А матери малютокХвалили громко, на руках качали,Одна другой передавали их,Чтоб от отца подальше их убрать.1160 И вдруг, средь самых ласковых речей —Сверкает из-под платья меч — и гибнутВ мгновенье ока сыновья мои;Другие в это время на меняСо злобою: кто за ноги хватает,Кто за руки... Я к детям... Но лицоЧуть подниму, мне в волосы вцеплялись;Чуть шевельну руками, целый ройНавалится, и, горький, я без силы...И наконец, последняя беда,И самое ужасное их дело:1170 Они мои злосчастные зрачкиБулавкою проткнули и из впадинИх вырвали кровавым острием...Потом по дому брызнули. Я прянулИ бросился на кровожадных псиц;По всем углам за ними рыщу даром,Охотнику подобен, — все мечу,Ломаю все, что на пути.Так вот чтоЯ вытерпел, Агамемнон, тебеЖелая угодить того убийством,Кто был врагом тебе. Я не хочуИзлишних слов, Атрид; но все, что раньшеКто молвил против женщин, ныне молвитИль будет молвить впредь — я все в одном1180 Сосредоточу слове: нет ни в море,Ни на земле такой напасти лютой;Кто их познал, тот знает, что я прав.[294]КорифейУмерь свой пыл, и собственных обидНе вымещай на всей породе нашей.Меж женщин есть порочные; но мы,Другие, на весах ведь тоже тянем.ГекубаАгамемнон, не надо бы словамСильнее быть поступков. Если делоКто совершил благое, пусть и речьЕго звучит приятно; если ж дурно1190 Он поступил — пусть зло сквозит и в речи,И не рядится в праздничный нарядНеправда. О, до тонкости дошлиВ искусстве льстивом умники; но все жеИ ум им изменяет, покидаяИскусников. Не ускользнет никто!К тебе начало это, Агамемнон!Теперь тому отвечу в свой черед...Ты говорил, что иначе ахейцамЕще войну вести пришлось бы... МойУбит-де сын Агамемнона ради...Но, жалкий между жалких, разве варвар[295]1200 Когда-нибудь для грека будет друг?Ведь это невозможно. Что же крыльяРасправило тебе? Иль, может быть,О сватовстве мечтал ты, иль роднюОберегал, иль что же, наконец?Они должны, мол, были, вновь приплыв,Фракийские попортить насажденья...Но убедить кого же этим тыРассчитывал, скажи!Когда бы правдуТы высказать решился... Вот она:Убили сына — золото и жадность!Не то — ответствуй мне: пока блисталНаш Илион, и город охранялаОграда стен старинных, и пока1210 Был жив Приам, и Гектора победойЕще копье венчалось, — что ж тогда,Коль ты горел любовию к Атридам,Не вспомнил ты, что враг их Полидор —Питомец твой, и не убил ребенкаИли живым не отдал греку? О,Ты ждал, и вот, когда под солнцем местаНам больше нет, когда один лишь дымОт вражьего пожара возвещает,Что город здесь стоял, — тогда убилУ очага ты гостя!..Слушай дальше,Чем низок ты: тебе бы надо было,Раз в дружбе ты с ахейцами, отдатьИм золото — ведь сам же ты признался,Что не твое оно, а Полидора.1220 Друзья ж твои нуждались и давно ужОтделены от родины... А тыИ до сих пор из рук не выпускаешьСвоих мешков, их думая в домуПопридержать. Да, если б продолжалТы моего питать ребенка, долгуПокорный своему, ты б сохранилИ славу добрую! Ведь в бедах дружбаПытается... Кто счастию не друг?Нужда тебя пристигни — в ПолидореНашел бы помощь верную всегда ты...1230 А то теперь ни ты царю не друг,Ни золото не в радость, ни потомство...И весь ты тут!..Тебе, Агамемнон,Еще скажу: коль ты ему поможешь,Себя ты опозоришь; в этом гостеНельзя почтить ни набожность, ни честь,Ни правду, ни законность... Скажут даже,Что низким рад ты, потому что сам...Но поносить господ раба не смеет.КорифейКто в деле прав, тому и речь благуюВнушит сознанье правоты своей.Агамемнон1240 Чужих грехов судьею быть меняНе радует нисколько. А придется...За дело взявшись, бросить дело — стыд.По-моему, чтобы ты знал, ты гостяУбил совсем не мне в угоду: мы,Ахейцы, ни при чем: присвоить златоХотел ты и, пристигнутый бедой,Полезных слов себе ты ищешь. ГостяУбить у вас, быть может, и пустяк,Ну, а для нас, для эллинов, — постыдно!Решив, что ты был прав, от порицанья1250 Никак бы не ушел я... Ты ж, свершивНедоброе, немилое стерпи!ПолиместорО, горе мне! Рабыней побежден...Ничтожнейшей наказан! Горе, горе!АгамемнонТы заслужил делами кары, знай!ПолиместорУвы! О, дети!.. О, глаза!.. О, горький!..ГекубаТы мучишься... А я? Мой сын не жалок?ПолиместорЗлорадствуешь, коварная раба!..Гекуба1260 Я радуюсь по праву — отомстивши...ПолиместорНадолго ли? Бурливая волна...ГекубаДомчит меня до берегов Эллады?ПолиместорНет, погребет: с косицы упадешь!ГекубаМеня в пучину сбросят силой, значит?ПолиместорСвоей ногой на мачту ты взберешься.ГекубаИль навяжу я крылья? Или как?ПолиместорСобакой станешь огнеокой ты.ГекубаКак ты узнал об этом превращенье?ПолиместорВо Фракии есть вещий Дионис.ГекубаТвои ж тебе предрек он тоже беды?ПолиместорИль я б тогда в силки твои попал?Гекуба1270 Живой иль мертвой образ изменю я?ПолиместорТы? Мертвой; и кургану имя дашь.ГекубаКак нарекут его? По превращенью?Полиместор«Курганом псицы»[296] — вехой для пловцов.ГекубаПусть будет так: ты все ж наказан мною!ПолиместорИ дочь твою Кассандру умертвят...ГекубаЧур, чур нас — на тебя за эти речи!Полиместор(показывая на Агамемнона)Убьет — его жена, угрюмый страж.ГекубаБезумье да минует Тиндариду!ПолиместорЗатем его — с размаху топором!Агамемнон(гневно)1280 Эй, ты! Взбесился, что ли? Смерти просишь?ПолиместорУбей! А там — кровавая купель.[297]АгамемнонУбрать его, рабы! Тащите силой!ПолиместорНе сладко, что ли, слышать?..АгамемнонРот зажать!..ПолиместорХоть на запор — все сказано!АгамемнонНемедляКуда-нибудь на остров из пустых,И кинуть там! Вещун не в меру дерзок!Телохранители уводят Полиместора.А ты, Гекуба, бедная, телаПохоронить иди... Вы разойдитесьПо господам в шатры свои, троянки...Тот ветер, что домой зовет, слегка1290 Повеял уж, я вижу! До отчизныПусть боги нас доправят и трудыЗабыть дадут под мирной сенью отчей!..Хор(покидая орхестру)Туда, на берег, в шатрыИдите, подруги,И рабской вкусите доли.От судьбы не уйдешь никуда.
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Трагедии
Трагедии

Эсхила недаром называют «отцом трагедии». Именно в его творчестве этот рожденный в Древней Греции литературный жанр обрел те свойства, которые обеспечили ему долгую жизнь в веках. Монументальность характеров, становящихся от трагедии к трагедии все более индивидуальными, грандиозный масштаб, который приобретают мифические и исторические события в каждом произведении Эсхила, высокий нравственный и гражданский пафос — все эти черты драматургии великого афинского поэта способствовали окончательному утверждению драмы как ведущего жанра греческой литературы в пору ее наивысшего расцвета. И они же обеспечили самому Эсхилу место в числе величайших драматических поэтов мира.Эта книга включает все дошедшие до нас в целом виде трагедии Эсхила. Часть из них печатается в новом переводе.

Эсхил

Античная драма / Античная литература / Древние книги