Трагедии

Люди Возрождения, ни феодально, ни буржуазно не ограниченные, не принимавшие ни несвободы, ни самодовольного "рабства воли", ввязались в борьбу за идею "свободы воли". Особенно отличился в этом как раз величайший нидерландский гуманист Эразм Роттердамский. Его последователей, так называемых эразмистов, травили одинаково усердно фанатики обеих вер от Испании до Женевы и Свободных провинций Нидерландов.

Все это было актуально и для современных Вонделу Нидерландов. Засилие крайних кальвинистов ("гомаристов" — по имени теолога фанатика Фрэнсиса Гомара, 1563-1641), набрасывавших на едва освободившихся от католицизма нидерландцев узду "рабства воли", вызывало протесты в гуманистически настроенной среде. В защиту "свободы воли" выступил Якоб Арминий (Я. Германдсзон, 1560-1609), происходивший из семьи, вырезанной католиками. Его учение, обобщенное его последователями, среди которых выделялся друг Вондела гуманист Гуго Гроций, в так называемой Ремонстранции 1610 г. отрицало такие крайности фанатической нетерпимости, как утверждение, что Христос умер ради спасения одних избранных (т. е. ради слепых догматиков-кальвинистов). Это вызвало ярость фанатичных кальвинистов, на сторону которых стал сам статхаудер Мауриц Оранский. Арминиан преследовали, изгоняли из страны, а крупнейшего политического деятеля среди их сторонников семидесятидвухлетнего Яна ван Олденбарневелта судили с нарушением всех норм судопроизводства и казнили в 1619 г.

Вондел, конечно, был среди тех, кто хотел сохранить ваветы Эразма и гуманистов, а не раздавать в молодой республике санкции на притеснения, грабежи и казни. В резких и сатирических стихах он разоблачал судей Олденбарневелта, клеймил грызню и интриги в гомаристском лагере.

В "Адаме в изгнании" Вондел, хотя и осторожно, но довольно последовательно, отстаивает идею "свободы воли", пусть в предисловии он и заверяет, что непричастен идеям Пелагия, одинаково еретическим и с католической и с протестантской точки зрения.

Вообще же Вондел немало страдал за 'свою смелость и прямоту, за неравнодушие к тому, что происходило в стране. "Южанин" (фламандец) по происхождению, выходец из семьи, бежавшей от католических притеснений и попавший в Амстердаме в мир, где царили новые несправедливости, где угнетатели и сторонники "рабства воли" были в общем сильнее поборников свободы, Вондел кипел в котле этих страстей и писал со страстью борца и героя.

Этот поэт XVII столетия, сохранивший при всех изломах своего века ядро внутренней, унаследованной еще от Ренессанса цельности и все, несмотря на опыт Гамлета и Дон Кихота, надеявшийся исправить расшатанное время, к четырехсотлетию своего рождения собирает куда более обильные лавры, чем при жизни.

В заключение обратимся к читателю со стихом самого Вондела: "Цель наша — видима: прострем теперь крыла..."

В этом издании произведения Вондела у нас впервые открывает группа энтузиастов: В. В. Ошис, изучающий и пропагандирующий историю нидерландской литературы; основной переводчик Е. В. Витковский, надолго терпеливо погружавшийся в стихию поэзии Александра Петровича Сумарокова (1717-1777), чтобы найти наилучший языковой и образный мост между Вонделом и нашей современностью; Ю. А. Шичалин, осуществивший перевод с латыни драмы друга Вондела гуманиста и поэта Гуго Гроция "Изгнанный Адам". Редакция выражает также признательность М. Л. Гаспарову, просмотревшему перевод трудных стихов Гроция, и А. В. Михайлову, отрецензировавшему книгу.

В.В.Ошис. "Трагик хороший" (Творчество Вондела и нидерландская литература XVII в)

"Фондель, славный голландский стихотворец, или Виргилий тамошний, трагик хороший. Жил в 17 веке. Умер 5 дня февраля, в 1679 году, на 92 века своего".

(Сумароков А. П. Примечание на употребленные в сих эпистолах стихотворцев имена. 1747).