Читаем Товарищ Богдан (сборник) полностью

Все детство, до пяти лет, мальчик провел на солеварне Леденгского казенного завода. По всей Руси леденгская соль славилась.

Не раз глядел Ваня на пробитые в земле глубокие колодцы, с широкими деревянными трубами, вставленными в них. Видел мальчик: по этим трубам насосы, всхлипывая и завывая, гонят вверх мутную серо-бурую жидкость — соляной рассол.

А наверху, в приземистых, полуразвалившихся, прокопченных сараях — «варницах» — установлены огромные, метра два в поперечнике, железные сковороды, под ними огонь бушует, а на сковородах (их называют чренами) выпаривается рассол. Вокруг курится вязкий, густой дым. В горле от него першит, глаза пухнут и слезятся. А солевары суетятся в чаду, в клубах пара, кидают дрова в покрытые толстым слоем сажи низенькие печи без труб, перемешивают рассол.

Тут же возле чрена с кипящим рассолом трудится отец. Он напоминает повариху, которая ложкой-шумовкой снимает с супа мутную накипь. Только у поварихи ложка легкая, маленькая, а отец удаляет из бурлящего рассола глину и песок огромной, тяжелой «шумовкой», неуклюжей, как длинная изогнутая лопата.

Во сне Ване всегда казалось, что солевары похожи на чертей или на грешников в аду. У них в избе висела такая цветная картинка: ад, раскаленная сковорода, на ней корчатся грешники, а вокруг скачут черти, черные, хвостатые, и поленья в огонь подкидывают. Точь-в-точь, как на солеварне.

Вот снится ему: приходит отец с работы, огромный, бородатый, краснолицый, в разбитых сапогах и выцветшей холщовой рубахе. Лицо и шея у него вспухли и нестерпимо зудят, словно тысячи комаров день-деньской жалят отца. На заскорузлых руках кожа потрескалась, разъеденная крепким соляным рассолом. Глубокие трещины гноятся и никогда не зарастают.

Отец глухо, надсадно кашляет и все за грудь хватается.

— До печенки просолили меня! — хрипит.

Долго хворал отец. Но работу не бросал: жить-то надо. А детей трое, мал мала меньше. У смотрителя Устрецкого, управляющего Леденгскими солеварнями, расчет крутой: пуд соли добудь — получишь фунт хлеба в заводской лавке.

Однажды отец пришел с работы, лег, всю ночь кашлял, а наутро не встал.

Мать к смотрителю пошла: помоги. А он говорит:

— Твои дети, ты и корми…

…Часто снилась Ване и другая картина. Прошло несколько недель после смерти отца. Голодно. Мать сшила ему, старшему братишке Коле и маленькой Маше котомки из старого полотенца и рваной занавески.

Вот идут они втроем по веселой шумной ярмарке. Побираются. Поют песни, протягивая руки к подгулявшим мужикам и бабам. Маша быстро устает, и тогда Коля несет ее на закорках. Кто выругает их, а кто и положит в котомку огурец, яйцо или горсть проса. Однажды пьяный барышник, выгодно продав лошадь, даже целый алтын [2]отвалил…

Шли дни.

Веселый доктор не терял надежды вылечить мальчика. Ему пускали капли в глаза, давали таблетки — ничего не помогало.

Но однажды утром, открыв глаза, вместо сплошной черной пелены Ваня вдруг увидел какие-то длинные серебристые нити. Они колыхались в воздухе, то разгораясь ярко-ярко, то угасая.

— Вижу! — закричал он так пронзительно и тревожно, словно в больнице вспыхнул пожар. — Я чегой-то вижу! Но что?

С соседней койки к нему тотчас подскочил однорукий пожилой токарь.

— Это солнышко в комнату глянуло, — пояснил он Ване, неловко поглаживая его волосы заскорузлой, шершавой ладонью. — Ты, малец, главно дело, не ершись, спокой тебе нужен…

С каждым днем зрение у мальчика восстанавливалось. Вскоре он уже видел и пузатую огромную печку, стоящую в углу, и облупленную тумбочку возле кровати, а потом разглядел и волосатую бородавку на носу веселого доктора.

Но в больнице мальчик лежал еще долго, месяца три. Веки у Вани оставались красными, опухшими, и доктор не выпускал его.

За эти месяцы Ваня крепко сдружился с соседями по палате.

Справа от него находился совсем еще молодой рабочий-печатник. Был он очень высокого роста — метра два — и когда вставал, чуть не касаясь потолка, все подтрунивали над ним. А печатник был очень застенчив. Чтобы не вызывать шуток, он всегда предпочитал сидеть: это скрадывало его рост.

Очень любил он книги и целыми днями читал, тайком от врача.

Еще правее от Вани лежал пожилой телеграфист. Ему очень не везло в жизни: сперва у него сгорел дом, потом умерла жена, потом он сам чуть не ослеп. Лицо у него было мрачное, безразличное, глаза тусклые, неживые. Казалось, он заранее готов ко всем несчастьям, которые непременно случатся с ним.

Слева лежал однорукий токарь. С ним Ваня особенно подружился. Токарь часто сидел на кровати, хмурый, озабоченный, о чем-то подолгу думал. Годы точно плетью исполосовали его лицо.

Любил он выпить. Но в больнице насчет водки было строго: ни глотка. Токарь хитрил. Жена его каждое воскресенье приносила двухлитровый жбан с хлебным квасом. Токарь то и дело прикладывался к нему и удовлетворенно крякал: жена вливала в квас изрядную порцию водки.

Выпив, токарь заметно веселел, становился разговорчивым.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза