Тотем Козерога

синеватый огненный жгут… Я ощутил приятное покалывание, посмотрел на руку. Кисть

окружал ореол белого света, между фаланг и кончиков пальцев проскакивали злые

голубоватые искры. В нос ударил знакомый запах озона.

Инстинктивно я дернул рукой, случайно прикоснулся ладонью к полозьям принтера.

Сухо затрещало, раздалось противное шипение. Переплетение мерцающих нитей

вспыхнуло и погасло. По металлическим частям агрегата запрыгали маленькие

ветвистые молнии, попробовали на вкус пластмассу и брезгливо отпрянули. Нос

пощекотала вонь горелой проводки. Потянулся тоненький черный дымок,

свидетельствующий о бесславной кончине дорогого аппарата.

Я торопливо захлопнул крышку и выдернул шнур из розетки. Ладонь спрятал в

кармане — с пальцев еще сыпались искры.

— Горелым воняет! — с удивлением воскликнула Тоня.

— Короткое замыкание, — быстро ответил я. — Накрылся принтер.

— О боже! — огорчилась женщина. — А я говорила Федору Сергеевичу, что проводка

плохая.

— Да-да, — подхватил я. — Предохранители не выдержали!

С невинным видом отошел от стола, медленно направился к двери. Пора рвать когти!

Иначе о чем-то догадаются, начнутся вопросы. Тоня еще сокрушалась по поводу

поломки оборудования, ее поддержали другие сотрудники. Стали ругать старую

советскую электросеть, ненадежную технику и прижимистость директора, что пожалел

денег на хороший блок бесперебойного питания.

Зашел угрюмый Юра. Бросил на меня грозный взгляд и процедил сквозь зубы:

— Иди, Сашка, отдыхай. Таможня дала добро.

— Я ж говорил, — пробормотал я. Покачнулся, с трудом сдержал приступ тошноты.

Вокруг начальника отдела та же бледная дымка, только гниловато-зеленая, с

черными всполохами.

— Но чтоб вечером был в кафе! — твердо сказал Юрий, сложил руки на груди. — Мне

плевать как будешь лечиться. Если не явишься, устрою веселую жизнь. Иностранку

надо принять в коллектив, дать знать, что ценим и любим.

— Хорошо, — кивнул я.

Проскользнул мимо Юры, толкнул ногой дверь и помчался по коридору. Старался не

смотреть по сторонам, на приветственные возгласы знакомых просто кивал, бежал

дальше. Вихрем вылетел из здания. На тротуаре остановился, глубоко вздохнул.

Немного полегчало. Уже медленней направился в ближайший парк, нашел относительно

безлюдную аллейку и плюхнулся на лавку. Подставил лицо ласковому солнцу,

прохладному ветерку.

Осмотрел ладонь, сжал и разжал кулак. Вновь ничего особенного. Ни искр, ни

свечения. Зрение пришло в норму, отступила тошнота и головокружение. Все

нормально… Но в груди новое, неведомое ранее ощущение. Щекотка, теплая и

невероятно приятная искра.

Я прислушался к чувству, потянулся разумом. Когда-то занимался восточными

единоборствами. Перед тренировками приходилось медитировать, настраиваться на

определенное действие. Сейчас попытался вспомнить ту практику, проникнуть мыслью

в глубины собственного сознания. Первое время ничего не получалось, мешал шелест

листьев, далекий гул транспорта. Но я отрешился, укрепил волю и отбросил внешние

ощущения. Постепенно погрузился в кромешную темноту. Но вскоре чернота расцвела

всеми цветами радуги, плавными потоками и линиями. С удивлением я узнал в узоре

собственный организм. Что-то подсказало, красные, зеленые и синие нити — токи

внутренней энергии, довольно привычные и родные. Но где-то посередине маленький

и яркий золотистый шарик, пульсирующий, горячий. Я сконцентрировал внутреннее

зрение, потянулся мыслью. И сразу понял, что золотистое не инородное, не чужое…

просто новое. Шарик то тух, то ярко возгорался, бился неровно, дергано.

Потихоньку подстраивается под пульсацию тела. Я решил помочь, осторожно

прикоснулся. Шар сразу отреагировал, вспыхнул как маленькое солнце. По нервам

стегануло резкой болью и транс едва не прервался. Но каким-то образом мне

удалось удержать состояние. Еще раз тронул огонек, теперь намного осторожнее.

Ощутил ритм и попытался подстроить под пульсацию организма. Трудная задача –

шарик то ускорялся, то почти не двигался. Однако мне удалось немного совместить

частоты. Не идеально, но ближе к истине. Боль утихла, зеленые и синие нити стали

наливаться золотистым.

По телу прошла волна тепла, в уши ворвался привычный городской шум. Глаза

заслезились от яркого света, солнце светило прямо в глаза. Я прищурился, пересел

в тень, отбрасываемую ближайшим каштаном. Воровато огляделся. Но прохожих

поблизости нет, место глухое. Выставил перед собой ладонь, представил…

Защекотало сильнее, по пальцам с сухим треском запрыгали искорки.

— Фига себе! — ахнул я, восхищенно цокнул языком.

Огляделся — не заметил ли кто. На всякий случай ушел с аллейки, нашел пустующую

лавку на другой, более оживленной. Присел и задумался.

Все больше загадок. Но теперь знаю две вещи. Я не сумасшедший и у меня не глюки.

Обладаю силой, неподдающейся логическому объяснению. Магия? Хм… А почему бы и

нет? Если допустить, что волшебство существует, то все становится на свои места.

По каким-то причинам я получил ее. А может просто жила во мне, крепко спала. Но

что-то пробудило. Объяснить мутацией или инопланетянами тоже можно. Но с