Тот самый сантехник 3

— Тут вообще хер пойми сколько языков звучит. Но нам чаще везёт. А может и квировский контингент попадается или там, пансексуальный. Я ни в зуб ногой насчёт их заморочек. А эти двое моих хлопца там на своём чё-то тоси-боси перетирают, чалму почёсывая или на дреды глядя. И всё, есть работа. Я переводчик онлайн однажды включил между делом, а он мне про «еблю обезьян в зимний период» выдал. Ну я с тех пор телефон и не включал. Вирус мож какой немецкий телефон мой поймал. Ну его. Нельзя так с обезьянкой-то. А тут думаю, давно тебя не слышал.

Боря кипяток с чайника в термос слил на работу, в сумку закинул и спросил между делом:

— А что за работа? Тяжело?

— Да та же: протечки, поломки, краны им поменять, раковины прочистить. С этим любой ебанурик справится, — и тут братан лицом посветлел. — А вот инструменты классные выдали. Обратно сдавать не буду. Домой увезу.

— Это с хрена бы?

Рома тут же приблизил камеру:

— Есть подозрение, что мне не доплачивают. Только вот на один поход раз в месяц в клубешник и хватило… Эй, бармен, ту текила, плиз! Шнеля, давай! Стоп киссинг! Нихт! Бля, ну вы же оба с усами! Найн! Ой, пойду пересяду подальше.

— Рома, дурик, я сам тебе инструменты тут куплю. Ты опыта набирайся. Языки учи.

— Да тут походу только языками и… в смысле — да успею. А что там мой… ик… заменитель? Трудится и пашет? Я слышал, они рано встают. Но всё херня — я раньше. Потому что чаще не ложусь вовсе. Столько эмоций. Что это за ноябрь без снега? В майке хожу.

Боря невольно к первому прозвучавшему будильнику в единственной комнате прислушался. Но на кровати вроде и ухом не повели, сразу работу второму доверив. А то и на третий понадеявшись.

— Да как что делает? — вздохнул Боря. Опять расталкивать. Потом кофе в постель подавать. Ну и через край немного перелить, чтобы совсем не расслаблялся. — Краски за месяц нанюхался, а теперь плодиться и размножаться собрался. В валенках волю почуял. Жену вот забрать теперь хочет. На пару будут батареи красить, походу. А я не знаю, что ему ещё доверить. Краны китайские ломает, в падении проверяя. Прокладки ему не того качества постоянно, пальцами мнёт, пока не порвёт. И трубы ему, Рома, не те. Ещё и не понимает зачем батареи красить и в трубах дырки заваривать. Вообще говорит, сразу покрашенные радиаторные батареи продаваться должны… Ну как с ним работать?

— Боря, — тут Рому немного повело, но он удержался за стойку. — Да они тут половина на лыжи встают. Мотают отсюда. Германия уже походу не та после октябрьфеста. А я их платёжки как за газ посмотрел, сразу и понял, почему чая в гостях не предлагают или там, покушать не усаживают за стол. Велики на улице все давно спиздили не примотанные, кстати. Гостеприимство умерло. Каршеринги с прокатами самокатов своё отслужили, походу. Но мы с пацанами держимся. Ходим в бани их. Так там… вместе все ходят, прикинь! И мужчины, и женщины, и вся эта ебота разноплановая. Я в первый раз чуть не ослеп. А после второго порнуха меня уже не берёт. Думал на немок белокурых посмотрю, а по итогу на пирсинг в пупке бабки наткнулся. Спереди то блестит, а сзади присмотришься — бабочка набита. И крылышками так бяк-бяк-бяк при ходьбе.

Рыжий заржал, Боря улыбнулся:

— Рома, прекращай. Питаешь хоть нормально?

— Конечно. Ходим в общественные столовки. Там квашенную капусту дают, прикинь?

— А баварские сосиски? — решил показать знания немецкой кухни Глобальный.

— Не, ну по сосиске тоже один раз дали, — прикинул Рома. — Но я потом с тем бомжом нормально так за просрочку подрался. Всю неделю пакет трофейный доедали. Хуясе, трюфели и мраморную говядину откопал. Срали правда, потом с них дальше, чем видели. Но уже на рабочем месте. Эх, лучше бы картохи нарыл.

Тут Боря старшего брата включил, сделав суровый вид:

— Ты что, с помойки жрёшь?

— Боря, ты не поверишь, но… — тут Рома снова приблизился и подмигнул. — Вся Европа сейчас жрёт с помойки. Им Африка как всю продукцию сбывать по дешёвке перестала, так роли голодающих и поменялись. Они же на великах теперь до работы чешут, которые хранят под замком дома. На улице уже ничего не остаить. Видел некоторых и на роликах. Под пиджак — самое то. А как доехал — в рюкзак. И рюкзак тот в сейф, ячейку, под замок. Замки повсюду, Боря-я-я.

Дальнейшие детали остались за кадром, так как в зале стало громко. Послышались аплодисменты и крики. Потом закричали «Ро-ма, Ро-ма»!

— О, опять тяжеляк просят запилить, — отвернулся от экрана брат. — Давай, Борь, созвонимся. Мамане привет. Мне если гитару с ходу подарят, может и с бомжами больше драться не придётся. Да кто тут сейчас не бомж? Каждый выживает как может.

— Передам, — ответил Боря, но уже опустевшему экрану.