Тот самый сантехник 2

Но его тут же просили повторить. Тогда он с важным видом собирал сигареты, пихал одну в зубы, не поджигая, брался за гантель с двух сторон, некоторое время вертел её, как будто подыскивая слабое место, а затем на глазах Бориса гантель из нержавеющей стали начинала гнуться.

Боря челюсть опустил. Поморгал.

Не то, чтобы крановщик делал это силой взгляда. Напротив, он очень даже потел от натуги, едва не перекусывая так и не зажжённую сигарету пополам. Руки-крюки напрягались, вдувались вены на пальцах. Но как чётко фиксировали десятки видеокамер на телефоны, гнулись сборные и цельнолитые гантели, отваливались края, а некоторые даже закручивались в местах соединения, как будто лепили их из пластилина.

Глобальный снова поморгал. Но глаза не обманывали: выгибались гантели, теряли резиновое обрамление. Курочил Стасян споринвентарь как мог. А толпа нет, чтобы пиздюлей отвесить за порчу имущества, только хлопала в восторге. Слова ему никто против не сказал.

Но Боря был не из таких. Выполняя функцию матери размером метр с кепкой, он руки в боки сложил и заявил на весь зал:

— Стасян, бляха-муха! Ты чего тут цирк устроил?

— А я чего?

— Того! — добавил Боря и на горку гнутых гантелей с укором посмотрел.

Переломаны и испорчены все в диапазоне от пяти до двадцати пяти килограмм. На иных дужка как рука человека в запястье. Другие выглядя попроще, но из той же нержавеющей стали, прочные, закалённые. Разве что не из титана.

— А чего так долго? Я же тебя жду, — ответил крановщик, тут же убрал сигарету в карман рабочих штанов сантехника. — Разогреваюсь, малёхо. Перед работой — самое то.

Сделав это заявление, Стасян под штангой на скамейку прилёт. Отдохнуть от гантелей. Да куда-там? Толпа ждать не будет.

Качки уже блинов на гриф до краёв напихали, и замки по краям вешали. И все главное большие блины, прорезиненные, а под резиной вес четко отмеренный на 25 и 50 килограмм каждый.

Боря поморгал. С одной стороны грифа таких хватает, с другой стороны — тоже немало. А общую сумму кто считает? Не метраж труб же!

Отдыхая, Стасян за гриф двадцатикилограммовый ухватился огромными пальцами, поёрзал и поднимать штангу начал без согласования. Качки по краям ещё замки вешали, а крановщик поторопился, и за блинами их не заметил.

Нет бы им по блину на ноги уронить, чтоб отстали поскорее. Так нет же — прямо с ними поднимать груз начал.

«Жалостливый. Слово против не скажет, не подгонит, не поторопит», — объяснил внутренний голос Боре.

Глобальный потом покрылся, сопереживая. А Стасян знай себе поднимает штангу от груди, отдыхает от гантелей, а качки по краям вцепились, блины держат вместо замков-зацепов всем телом, только ноги их в потолок вздымаются. Люди вокруг радуются, аплодируют чего-то, снимают.

Спорт — это весело.

Все радуются. Аплодируют. Боря только снова недоволен, бурчит опять как мамка деревенская:

— Стасян, едрить тя в корень. Ну ты чего? В циркачи пошёл? А работать кто будет?

Слова на языке крепче были, но не при людях же.

— Да я-то чего? Они сами! — ответил крановщик и штангу на стойки положил. Качков по краям опустив на пятки.

Те стоят бледные, ни живые, ни мёртвые. А на вид здоровые ребята. Мускулистые. Глаза только по пять копеек.

Побледнели чего-то, один перекрестился даже. Стоит, тяжело дышит, напрягся весь. Мышц на нём столько, что дыхание спёрло, дышать мешают. Вспотели на пару, хотя вроде не тренировались толком.

«Холодно в помещении людям. Батареи ставить надо. А как поставить, когда толпы столько кругом?», — напомнил внутренний голос.

Давай Боря сразу знаки подавать. А Стасян сигареты собирает, не думает о батареях, прохлаждается. Штангу только обратно положил, выполз из-под неё и не слушает почти. Аплодисменты мешают.

— Сам толпу собрал, сам и разгоняй! А нам работать надо! — крикнул ему над ухом Боря.

Стасян улыбнулся тепло и руку поднял, помахал всем, продолжил разговор с напарником:

— Так я батареи давно разложил. А тебя всё нет и нет. Дай думаю… разомнусь. Смотрю — гантель кривая. Ну я её давай исправлять, а она в другую сторону только погнулась.

— И чего? По тихой наладить не мог? Люди-то откуда?

— Я не знаю. Они с утра понабежали ещё. Тут вчера то ли резали кого-то, то ли лечили. Показания рознятся, — признался крановщик и спортсмен-любитель. — А я пока слушал, заодно разминался. Пока гантели не кончились.

— И зачем ты их кончил?!

— Я же просто ржавчину потёр на другой. Она сама развалилась.

— Какая ржавчина? Они из нержавейки!

— Вот и я думаю, хреновая у них нержавейка. Как короеды поели, — усмехнулся крановщик, в толпе прореху для Бори создавая, как для наставника и тренера. — Вот у меня дома гиря двухпудовая на улице валяется дедовская ещё. Так той хоть бы хны. Полвека уже гниёт. Мы ей капусту квашенную придавливаем вместо пресса.

— Домой занеси, целее будет.