Тот самый одноклассник

Данила медленно поднялся с табурета и подошёл ко мне вплотную. От его взгляда хотелось выть. Чашка выпала из моей руки и со звоном приземлилась на пол. Не разбилась.

Я ожидала обвинения и злобу, но оказалась не готова к неживому взгляду и к нечеловеческому бешенству в гримасе жениха.

— Даня, прошу тебя, не поступай необдуманно. Не рискуй, подумай о здоровье матери. Случившееся не изменить, давай подведём подо всем черту. Лучше поговорим о твоём недоверии, оно оскорбительно.

Мой голос звучал уверенно и спокойно, но Данила меня не слушал.

— Где он тебя касался? — глухо спросил он. — Здесь? Здесь? А здесь? — щурясь, он шарил руками по моему телу.

— Данила, перестань! Не заводи себя! Ты и так еле живой, а теперь…

Я знала, что он разозлится. Но, глядя в невидящие глаза, испугалась. Слепящая ярость толкает людей на жуткие поступки и на преступную неосторожность.

— Отвечай на мой вопрос! — перебил он. Смотрел мимо меня, глаза потеряли фокус и наполнились мраком.

— Не смей, Данила! Я не виновата. Я думала, что это ты.

— Думала? Думала?! — закричал он. — Где он тебя касался?!

В углу его рта скопилась слюна, губы дрожали. Наверное, так выглядит бешенство.

— Везде, — ответила, глядя ему в глаза.

Медленно, полушагами он развернулся и подобрал с пола куртку.

— Скажи, Ника, тебе понравилось?

— Прекрати!

— Тебе понравилось? — прогрохотал он, напрягаясь до багровых пятен на скулах.

Вызывающе смотрю на него и молчу.

Не отвечаю.

Я не заслужила такого отношения. Пусть уходит. Навсегда.

Данила медленно идёт к двери. Останавливается и, обернувшись, улыбается пугающим оскалом. От его взгляда на затылке шевелятся волосы.

Не закрывая дверь, он срывается с места и несётся вниз по лестнице.

Я держу себя в руках, но мне страшно. До жути.

В ушах звучит эхо злого, ненавидящего голоса. Это не Данила. Это не может быть Данила, которого я… что? Не помню.

Всё, Ника, забыть. Закрыть дверь и забыть.

Достаю телефон и набираю сообщение Алексею.

«Данила вернулся и позвонил маме»

На этом — всё, я снимаю с себя всякую ответственность. Я спокойна.

Прикрываю глаза и постукиваю пальцем по номеру. Перед глазами всё ещё стоит невидящий взгляд Данилы. Я не знаю, куда он побежал и с какими намерениями. Даже если бы я попыталась его удержать, он бы вырвался. Он безумен. Это не Данила.

Нервничаю. Во мне нет ни капли спокойствия.

«Данила не сделает ничего плохого», — повторяю снова и снова.

Если кто-то и сможет разнять дерущихся братьев, то это Алексей.

«Я ни в чём не виновата», — заверяю себя. Но продолжаю касаться номера Алексея кончиком пальца, ощущая невидимую защиту. Гарантию безопасности.

Тело всё ещё гудит, остывая после неприятной сцены. Мне страшно. Зачем я сказала ему правду? Какая, к чёрту, разница? Почему не догадалась, какой острой будет его реакция?

Минуту спустя получаю сразу два сообщения. Одно — «спасибо» от Алексея. Второе — напоминание из магазина, что мой заказ готов. О картине думать не могу. Не сейчас.

Мною овладевает паника, поднимается до горла, затапливает так внезапно, что я задыхаюсь. Перед глазами жуткие картины — один брат душит другого, кровь, разбитое лицо Ивана. Раз уж я решила избегать братьев, то зачем полезла к Даниле с правдой?

Я порываюсь бежать, не зная, куда. Надо действовать, предотвратить беду, повлиять на Данилу.

Алексей.

Только Алексей сможет разрулить эту ситуацию.

Нагрубила ему, попрощалась, а теперь обращаюсь за помощью.

Позвоню ему и попрошу помочь братьям… Руки трясутся так сильно, что роняю телефон на пол.

Стоп. Прийти в себя. Нажимаю на кнопку и тут же сбрасываю. Не хочу, чтобы голос дрожал. Не собираюсь признавать свою слабость. Я сильная, я со всем справлюсь. Беда в том, что я расслабилась с Данилой и не ожидала беды. Подвоха. Тёмной стороны жениха.

Дрожащие пальцы зависли над экраном. Пытаюсь набрать сообщение, чтобы передать остроту ситуации, но мысли путаются. Перед глазами Данила, смыкающий ладони на горле брата.

Это не мужчина, которого я знаю. Это зверь, слепой и страшный.

От волнения кружится голова.

Я справлюсь.

Задерживаю дыхание и печатаю сообщение Алексею. Он должен осознать серьёзность ситуации, срочно найти братьев и во всём разобраться. А я выбываю из игры. Навсегда.

Быстро тыкаю пальцами в экран. Пропускаю знаки препинания, пишу одним большим безграмотным криком о помощи. Рублю фразы.

Выдыхаю.

Послание длиной в один вдох.

Отправляю.

Теперь я могу дышать. Паника стекает по моим плечам талой водой. Я таки довела себя до истерики.

Я пишу Алексею, потому что мне страшно. У меня есть родители и друзья, но с этим «страшно» обратиться не к кому. Знакомые попытаются разобраться в ситуации, обсудить, проговорить варианты поведения. А я не хочу ничего объяснять, не собираюсь и дальше плескаться в этом кошмаре. Мне нужен человек, который не станет со мной разговаривать. Вообще. Человек, который даже не попытается стать на мою сторону, и мне на это наплевать. Который разрулит ситуацию не в мою пользу, но снимет её с моей совести. Заставит мой страх исчезнуть.

И тогда я смогу выползти на свет и зализать раны.