Тот самый одноклассник

— Вероника Сергеевна, поговорите с Лёшей Резником. Мы давно знакомы, можно сказать, что друзья, он вам поможет.

Ну да, поможет, как же.

Понаблюдав за моим насупленным молчанием, врач продолжил:

— Я уже сказал, что мы не берём кровь, но станция переливания крови…

— Где она?

Только врач успел произнести адрес, как я понеслась к выходу.

Ах, какая же я, блин, благородная. Вся из себя оскорблённая и самоотверженная. Если бы можно было пнуть дверь ногой, я бы это сделала. Но её открыли, и бедняга санитар получил вместо благодарности испепеляющий взгляд.

— Вероника Сергеевна! — позвал врач, спеша следом. — Я бы сначала прочитал правила сдачи крови, в интернете всё написано. Например, надо…

— Мне на станции скажут! — махнула рукой.

— … надо воздерживаться от алкоголя.

Блин.

Я пила прошлой ночью.

Как же меня всё достало.

* * *

— Ты! — выдала я, направляясь к Алексею тяжёлыми шагами. Он стоял на улице, сбивая снег с поребрика носком ботинка. — Ты и твоя семья вот у меня где! Вот здесь, понял? — Водя ребром ладони по шее, я остановилась перед ним и набрала в лёгкие побольше воздуха, готовясь к качественной истерике. — Все вы такие хорошие и благородные, а я — вселенское зло. Настолько ужасное, что твоя мать даже в неотложном случае откажется от моей крови. Слушай меня, Алексей: никогда больше не звони и не приезжай, и братцу своему скажи, который Иван, чтобы тоже держался подальше. А уж третий твой братец и так не сунется ко мне, по собственному желанию. Понял? Ты меня понял?

Алексей скрутил меня с такой лёгкостью и скоростью, что в ушах засвистел воздух. Так аниматор на детском празднике скручивает из воздушных шаров собачек и прочие фигурки.

Скрутил из меня невесть что, запихнул себе под мышку и зашагал к машине.

— Отпусти! — дико заорала я.

Ладно, не дико, а еле слышно, и не заорала, а пропищала себе в колени. Веду себя непристойно, закатила истерику у входа в больницу, но у меня есть предел, и я только что его достигла.

Размер шрифта: — +

— Где твоё пальто, Ника?

Я не ответила, и Алексею пришлось поставить меня на ноги, чтобы проверить, не задохнулась ли.

Тут-то я и залепила ему смачную пощёчину.

Ладно, ничего я ему не залепила, но размахнуться удалось на славу.

— Не знаю, что тебя укусило за задницу, и знать не хочу, — сказал Алексей, удерживая меня за руки. — Но прекращай изображать обиженную принцессу и объясни, что с матерью.

— Твоя мать меня ненавидит.

— На это мне плевать. Как она себя чувствует?

— Достаточно хорошо, чтобы меня оскорбить.

Алексей удовлетворённо кивнул.

— Значит, действительно хорошо.

Выдохнув, я попыталась расслабиться.

— Врач — идиот, решил, что ей полегчает от встречи с будущей невесткой. Типа если я не волнуюсь о Даниле, то и она успокоится. А ты его поддержал.

— Я надеялся, что ты придумаешь, как успокоить мать. Вы же… — Поморщившись, он продолжил: — любите одного и того же человека.

— Да, любим, любим, — подтвердила я. Пусть не спотыкается об это слово. — Но на этой почве подругами не становятся, неужели ты и сам не понимаешь.

Судя по выражению лица, Алексей не то, чтобы не понимал, но наши заморочки его не интересовали.

— Я постаралась её успокоить, но вышло только хуже, хорошо хоть врач оказался рядом, — добавила устало. Истерика вытекла из меня, растаяла поверх мартовского снега грязной плёнкой. — Ищите Данилу, Лёша, иначе вашей матери станет только хуже. Я даже кровь не могу сдать. Прости, я не сообразила насчёт алкоголя. Прошлой ночью я пила.

Алексей усмехнулся.

— Она ещё и пьёт! — закатил глаза. — А почему «ищите»? — спросил с интересом. — Ты что, сама не будешь искать Данилу?

— Буду.

— Где?

— Друзьям названивать, сообщения посылать. Ладно, хватит болтать, мне надо вернуться в больницу, чтобы забрать пальто.

— Я подгоню машину и отвезу тебя домой.

— Нет, Алексей. Понимаешь? НЕТ. Мы больше не увидимся. Всё шло очень хорошо, а потом вдруг стало плохо. Жутко плохо, а я даже толком не понимаю, что сделала не так. С момента, когда я вошла в дом вашей матери, всё пошло наперекосяк. Что-то сломалось… Не будем об этом.

— Дело твоё.

Зря я завела пламенную речь, ему плевать. Им всем плевать. Как в ночном кошмаре, вся семья сговорилась, сплотилась против меня.

Может, я сделала что-то ужасное в школе и забыла об этом?

Я не сделала ничего плохого. Кроме как… не сказала правду о моих сомнениях. И о случившемся на лестнице. И о портрете. И о том, как я чувствую себя в окружении фанатов Данилы…

Ладно, признаю, я многое скрыла, но ведь я же старалась, как лучше? Данила не верил в мои чувства, а мне так хотелось защитить его от боли. От разочарования. От прошлого.

Ведь нет ничего плохого в том, чтобы защищать любимого человека.

Наверное, есть, раз его семья так сплочённо защищает Данилу от меня.

Наверное, я и есть самое большое разочарование.

Нет уж, хватит маяться фигнёй. Я дала Даниле всё, что могу дать, моя совесть чиста.