Тот самый одноклассник

— Я не знаю, что случилось с Ромой. А ты? — спросила с нажимом. Страха уже не было, только липкая вязь отчаяния. — Ты знаешь, что с ним случилось? Скажи мне правду.

Я поторопилась насчёт страха. Он вернулся.

Алексей побледнел, его лицо вытянулось в маску. А потом на щеках стали появляться красные пятна.

— Ты что… ты… — хрипло начал он. Поставил чай на пол, не донося до кровати. Пролитая жидкость растеклась в форме сердца.

Алексей вцепился в волосы, взревел, как подстреленный зверь, и рванул к выходу. Вылетел на лестницу, захлопывая за собой дверь, и на бешеной скорости побежал вниз по лестнице.

Наверное, разумная женщина побежала бы следом и заперла дверь, но разум давно покинул меня, сдавшись под действием коварной цепи интриг Данилы Резника. Верю ли я в искренность реакции Алексея?

В данный момент я не верю ни во что. Особенно в то, что моё воспалённое воображение способно на мало-мальски разумные выводы.

Справедливо ли судить мужчину за поступки брата? Справедливо ли примерять на него чужие грехи?

Нет, конечно.

Стоит ли верить инстинктам, которые вопят, что Алексей невиновен?

Я никому не верю.

Но чай выпила. Слишком сладкий, в нём ложки три сахара, а то и больше.

Снова села на постель. Алексей ушёл, я свободна, могу ехать в больницу и узнать у Ромы о случившемся. Но сижу на месте.

Потому что в глубине души знаю, что Алексей невиновен. Стоило только увидеть его, как я потянулась к нему всем сердцем. Он — якорь, привязавший меня к реальности. Он не Данила. Надуманный мною кошмар таковым и является. Надуманным.

На месте Алексея я бы не вернулась. Такое недоверие простить трудно. Если не сможет, будет прав.

Алексей вернулся.

Распахнул незапертую входную дверь и вперился в меня неописуемым взглядом.

— Поехали! — сказал сипло.

— Куда?

— Куда ты и собиралась ехать, полагаю, что в больницу. Вот, возьми. — Разблокировав свой телефон, Алексей открыл список звонков. — Посмотри внимательно, Ника, сегодня я звонил только тебе. Внимательно проверь. — Снова заблокировал телефон и бросил мне на колени. — Держи его у себя.

— Зачем?

— Мы поедем в больницу, и я подожду в машине, пока ты встречаешься с Романом. Мой телефон будет у тебя, чтобы ты знала, что я не могу позвонить ему и… — Алексей на секунду прикрыл глаза и сжал губы, — и угрожать. Выясни, что с ним случилось, и чем мы можем ему помочь, а потом поговорим о твоих подозрениях.

Чем мы можем ему помочь.

Мне стыдно за подозрения, за то, что безумный страх заглушил инстинкты.

— Лёша, пожалуйста, не надо…

— Поехали, Ника. Я не собираюсь тебя убеждать или умолять. Узнай правду сама, уж себе то ты поверишь.

— Не уверена…

— Поверишь!

Протянул мне руку, но я отползла на середину кровати. Его лицо чуть смягчилось.

— Всё в порядке, Ника, не бойся, я понимаю. Поехали.

Внутри всполохнулось отчаяние. Осознание, что я допускаю чудовищную ошибку, жгучую несправедливость в отношении Алексея, через которую уже будет не перешагнуть. Недоверие отравит воздух наших отношений. Это несправедливо, это страшно. Потому что сейчас, глядя на Алексея, я не могу понять, как додумалась сравнить его с Данилой. Как позволила подозрениям задушить мой разум.

— Я никуда не поеду. Спасибо за чай и за то, что пришёл. Мне стыдно за истерику.

— Поехали, Ника. Даже если ты больше никогда не заговоришь со мной, даже если мы просто будем работать в одном здании, я не хочу, чтобы этот вопрос оставался неразрешённым.

— Он разрешён.

— Нет. — Алексей шагнул ближе. — Для меня не разрешён. Ты пропала на сутки, довела себя до истерики, подозревая, что я причинил вред твоему другу. Из-за чего? Из-за ревности, да?

Чуть заметно кивнула, хмурясь.

— Ты сравнила меня с Данилой. — Его голос был тяжёлым, как надгробная плита. — Ты… — вдохнул с усилием, — считаешь… — ещё один дрожащий вдох, — что я такой же, как Данила. Ты не позвонила, не спросила, не доверилась мне. С ходу поверила в мою недоказанную вину и пропала.

— Да.

Говорят, лучшая защита — это нападение. Если ищете эксперта в этом деле, обратитесь к Алексею Резнику.

— Поехали, Ника. Раз тебе нужны доказательства, что я не такой, как Данила, поедем и получим их от твоего друга. Я не допущу, чтобы ты подозревала меня в… таком… — голос сорвался, и Алексей сел рядом. Запустил пальцы в короткие волосы и тряхнул головой. — Скажи, что я сделал или сказал такого, что вызвало твоё недоверие?

— Ничего. Проблема в Даниле и в прошлом. Я ничего не замечала, а он угрожал, шантажировал… и теперь во мне что-то сломалось. Боюсь, что это «что-то» — доверие. Рома пропал, и на меня нашло помутнение. Всю ночь снились кошмары с жуткой песней Данилы и… прости меня, Лёша. Ты не заслужил недоверие.

Как же это просто — не поверить и провалиться в бездну страха. Потому что однажды ты ошиблась, и поэтому, по определению, все твои решения неправильны. А слушаться инстинктов ещё страшнее.