Тот, кто меня разрушил

— На снимках лёгкие без изменений, но раз у Димы поднималась температура, то закончим курс антибиотиков. Я бы подержала Диму здесь, но знаю, что вы — медсестра. Сами понимаете, в больнице можно подцепить всё, что угодно, так что выбор за вами. — Вспомнив, что я — не член семьи, врач повернулась к Максу. — Могу отпустить Диму домой, но только под бдительное наблюдение.　

— Домой-домой-домой, — весело заскулил Дима. — Пожжжаааалуйста! Ларочка — красавица, совсем не инопланетянка, возьми меня домой!　

— Тебе стоит поговорить с дядей, — возражаю я. Удивляюсь спокойствию своего голоса. Меня так глубоко засосало в эту ситуацию, что от страха ноют зубы.　

— Но ведь за мной будешь ухаживать ты, а не Максик! — спорит Дима, повиснув на моей руке.　

Дети быстро забывают о плохом. Всего несколько часов назад он отослал меня домой, а теперь просит остаться, и я хочу этого. Я, блин, хочу остаться с Димой. Рядом с ним в моей жизни впервые появилось что-то ценное, похожее на дружбу, как бы странно это ни звучало. Я впервые зациклена не на себе, а на ком-то другом, намного более значимом. Вот только, к сожалению, мне всё равно придётся уехать.

Жду реакции Макса. Если он откажет Диме или, наоборот, станет настаивать на моей помощи, это только распалит мою злобу. Но он гипнотизирует меня и молчит, оставляя решение за мной. Осторожен, как будто ходит по стеклу.　

— У твоего дяди могут быть иные планы, — не сдаюсь я, и Макс отрицательно качает головой. Еле заметно, чтобы Дима не увидел. Вот же…　

Макс интерпретирует мою неуверенность по-своему.　

— Димка, не канючь, Ларе действительно пора уезжать. Останемся в больнице ещё на денёк, нас не убудет. Заодно я научусь гимнастике и всему прочему.　

Дима пытается спорить, потом вдруг осекается, покусывая губу.　

— А что будет, если бабушка умрёт?　

Очевидно, что эта мысль посетила его впервые и сразу вылетела наружу, не успев как следует напугать.　

— Она уже вовсю ходит по отделению и всеми командует, так что не волнуйся, — натужно улыбается Макс. — Но в любом случае у тебя есть я.　

Приняв это как должное, Дима кивает: — Лара, если тебе действительно нужно ехать, я не обижусь. Только научи Максика гимнастике и дренажу. Мне нравится, как ты их делаешь.　

Макс оставил решение за мной, а я передаю его обратно. Смотрю на него и медленно киваю. Он благодарно улыбается, принимая моё согласие, и предлагает сделку.　

— Если Лара останется ещё на пару дней и поможет нам справиться, то потом мы с тобой отвезём её на вокзал.　

Я впервые увидела улыбку Макса и рассматриваю её с дотошностью медработника. Шрам тянет угол рта вниз, придавая лицу зловещее выражение. Максу неприятно моё внимание, и он проводит рукой по губам и отворачивается.　

Дима не замечает нашей неловкости. Он веселится, дёргает трубку ингалятора, и на его совсем ещё детском лице рисуется бесхитростное намерение нас помирить.　

**********　

Макс не предлагает подняться со мной в гостиничный номер, понимает, как это прозвучит, поэтому я иду одна. Быстро собираю вещи, сажусь на кровать и обескураженно смотрю по сторонам. Что со мной происходит? Во что меня засосало? События развиваются с такой скоростью, как будто всё это — часть предопределённого сценария. Не подумайте, я не против. Пусть судьба предложит мне свой вариант спасения, и я схвачусь за него обеими руками. Только вот пока что не могу представить ни одной благоприятной развязки.　

Опускаюсь на пол и тянусь за документами, спрятанными за ножкой кровати. Отлепляю пластырь и случайно надрываю обратный билет с открытой датой. Может, это знак? Может, судьба хочет, чтобы я осталась с Димой, потому что только он сможет подарить мне покой? Нет, это невозможно, по многим причинам. Одна из них — Макс.

Запихнув документы в карман, я придумываю, как спрятать их от Макса, и спускаюсь к ожидающей меня машине. Дима выпрыгивает наружу и радостно щебечет:　

— Ничего себе, гостиница! А сколько кроватей в твоём номере? А холодильник в нём есть? А ванная? А туалет какой?　

Макс загружает чемодан в багажник и щёлкает Диму по носу.　

— Эй ты, пациент, ты что-то больно весёлый!　

Дима забирается на сидение, кладёт голову на моё плечо и говорит:　

— Поехали домой, Лара!　

Клянусь, я не смогла сдержаться. Издала жалобный звук, что-то среднее между криком и плачем. Домой. Мы с Димой едем домой. Туда, откуда меня недавно выгнали.　

— Ты чего пищишь, Лар? — Дима удивлённо моргает.　

— Ноготь сломала. — Вру и при этом упорно, очень упорно не смотрю в зеркало заднего вида, в котором отражаются глаза Макса.　

Моя комната не изменилась, даже постель всё ещё смята, да и сам дом как будто замер в ожидании нашего возвращения. Мы с Димой делаем гимнастику, а Макс внимательно следит, записывая и фотографируя на телефон. Потом они устраиваются на диване в гостиной, уткнувшись в планшеты, а я отправляюсь на кухню, чтобы проверить ситуацию с провизией.　

— Лара.　

Моё имя в исполнении Макса звучит, как предупреждение.　

— Слушаю.

— Вечером ко мне придут знакомые. Я бы отменил, но дело в том, что меня уже пару дней не было на работе, а они…　

— Не меняй свои планы из-за меня.