Тощий Мемед

На второй день утром в касабу были доставлены два раненых жандарма. Это происшествие оказалось в центре всех городских пересудов. Жители касабы встали на сторону Мемеда.

Абди-ага толкался на базаре. Земля горела у него под ногами. Он уже не болтал и только задавал один и тот же вопрос: «Разве я вам не говорил?..»

Зайдя в кофейню Тевфика, Абди-ага сел за столик, уронил голову на руки и долго сидел, не двигаясь.

Из полудремотного состояния его вывел батрак Али Сафы-бея.

— Хозяин просит вас к себе, — сказал он, подойдя к столику.

Абди-ага медленно поднял голову.

— Что? — сердито проворчал он.

— Хозяин приглашает вас к себе.

Абди поднялся. Голова раскалывалась от невыносимой боли.

Али Сафа-бей встретил его у порога и подхватил под руку.

— Заходи, ага, заходи. Ты совсем позабыл нас.

Налитыми кровью глазами Абди-ага взглянул на Али Сафу-бея:

— Разве я не говорил?

— Входи, входи! Поговорим, — улыбнулся Али Сафа- бей.

Медленно, с остановками, чтобы Абди-ага мог отдышаться, они поднялись по лестнице. Охая, Абди-ага с трудом добрел до тахты.

— Разве я не говорил? — сокрушенно твердил он.

Принесли кофе. Чашка тряслась в руке Абди. Казалось, он нарочно расплескивает кофе по полу.

Али Сафа-бей подсел к нему.

— Ай. Абди-ага, скоро ты подожжешь нашу касабу! — вкрадчиво начал он, поглаживая бороду. — Какие это ты жалобы все пишешь! Ведь того и гляди правительство пришлет войска. Не стыдно ли нам? Неужели тебе не дорога честь нашего города? Из-за каких-то двух щенят запятнать нашу репутацию!

Абди-ага вздохнул и опустил голову:

— Разве я знаю, что делаю? — простонал он. — Он убьет меня. А я не знаю, что делать. Не смерти я боюсь. Беспокоит меня, что наше правительство не может справиться с сопливым мальчишкой. И даже не об этом я тревожусь. Ты не знаешь моего горя! Ведь он отправился в мою деревню и стал раздавать земли крестьянам. Он сказал им, что сжег меня. Это и угнетает меня. Боюсь я не смерти. Я и так одной ногой в могиле. Завтра появится другой такой же разбойник и станет раздавать твои земли. Потом еще… еще и еще! Вот чего я боюсь.

Али Сафа-бей похлопал Абди-агу по плечу:

— Будь спокоен, Абди. Все они получат по заслугам.

У Абди-аги блеснули глаза, задергалась борода.

— Сегодня меня, а завтра тебя — вот что меня пугает, — сказал он. — В горах много разбойников. Пусть. Это меня не волнует… Земля! Вот в чем суть дела!.. Если крестьяне поймут это, их уже не остановишь. Нет, я не боюсь своей смерти, ты это знаешь, Али Сафа-бей… Надо поскорее убить этого мальчишку. Он напомнил ослу про арбузную корку. Не теряй времени, Али Сафа. Не забывай об этом. Крестьяне деревни Вайвай, которая когда-то принадлежала вашей семье, тоже надеются только на Мемеда.

Али Сафа-бей улыбался.

— Я все понимаю, но ты не бойся. Не сегодня-завтра его голова будет валяться у твоего порога. В погоню за Мемедом отправлена рота жандармов во главе с Асымом Чавушем и добровольцы во главе с Кара Ибрагимом. Кара Ибрагим — старый разбойник. Он знает горы и повадки разбойников. Я приказал им отрубить Мемеду голову, надеть на шест и установить его перед твоим домом. Так они и сделают.

— Он не должен жить ни одного дня. Ни одного! Дай бог, чтобы все было, как ты сказал, — приободрился Абди.

— Так и будет. Ты знаешь Кара Ибрагима?

— Знаю.

Абди-ага воспрянул духом. В нем затеплилась надежда.

— Я уверен, что Кара Ибрагим справится с Мемедом, — сказал он. — А как дела с деревней Вайвай?..

— С тех пор как умер Калайджи, дела мои плохи. Не боятся меня крестьяне. Если так дальше пойдет…

— Давай сперва покончим с Мемедом, — перебил его Абди-ага.

— Покончим. Не бойся.

Жандармы, преследовавшие Мемеда, вселяли в крестьян ужас. Получив приказ «живым или мертвым доставить Мемеда», они бесчинствовали, избивали дубинками всех, кто попадал им под руку. Стон стоял по деревням. Но никто не знал, где скрывался Мемед, и не хотел его разыскивать. А кто и соглашался помочь, показывал не ту дорогу. Слух об освобождении Мемедом из рук жандармов девушки послужил материалом для новых песен и легенд, которые складывали крестьяне горных деревень и Деирменолука. Люди не работали. Все только и говорили о Тощем Мемеде.

Спустя два дня после стычки в камышах жандармы вошли в Деирменолук. Они выволокли из дома Дурмуша Али и стали его допрашивать. Но он не проронил ни слова. Ему угрожали. Напрасно. Тогда жандармы пустили в ход приклады. Проклиная жандармов, рядом металась жена Дурмуша Али, Хюрю. Жандарм ударил ее прикладом. Она умолкла.

Втащив избитых, окровавленных стариков в сени, жандармы пошли по домам. До позднего вечера они продолжали допрашивать и избивать людей. Ночевать остановились в доме Абди-аги. На следующий день они снова избивали крестьян, надеясь вытянуть из них хоть слово о Мемеде. Но это им не удалось. Тогда они заставили крестьян бить друг друга.

Измученные поисками Мемеда, жандармы срывали свою Злобу на крестьянах.