Анна встала на колени рядом с Генрихом. Она слышала, как он с готовностью отвечает на вопросы, затем вместе с ним дала священный обет. Словно сквозь туман до нее донесся вздох облегчения ее отца, который наконец добился этого в сущности смешного статуса — тестя короля.
Но мыслям Анны было тесно в маленькой запертой комнатушке на верхнем этаже Уайтхолла. Они рвались наружу через слуховое окошко, смотревшее на восток, туда, где Темза делала поворот. Анне показалось, что она увидела, как ярко вспыхнуло солнце, предупреждая, что родился новый морозный день. Но мысли летели дальше, мимо крохотной деревушки Шеринг, примостившейся между деревьями на левом берегу реки, к высоким крышам и остроконечным шпилям Лондона, вдоль Лондонского моста, словно улица пролегшего над водой и соединившего два берега, туда — на простор до поворота реки, где вдали возвышались мрачные и могущественные белые стены Тауэра.
В этот миг ей открылось пророческое видение грядущих великих событий, заслонив от нее лишенное торжественности постыдное настоящее. Она проедет по улицам столицы государства, где правит ее муж, на свою коронацию; ее будущий ребенок со временем сядет на престол; во всех церквях Сити прозвучит слово Божье, и оно станет понятным каждому. Кто может предсказать больше?
Будущее — ненаписанная история, история, которую она привела в действие в эту самую минуту, когда венчалась с королем Англии.
Генрих помог ей подняться. Все немного успокоились, вновь собрались небольшими группками и ради приличия вели тихие беседы.
Тайное венчание, о котором она мечтала, состоялось. Белое платье, украшенное жемчугом, как у Мэри Тюдор… Но что-то все-таки было не так! Где то весеннее сияние солнца, где та безрассудная страсть?
— Я так долго ждала! — сказала тогда добрая и милая Мэри.
И Анна может так же сказать.
Но ждала ли она любовь? Чистую и светлую любовь молодых сердец, с ее тайничками с записками, дрожью от случайного соприкосновения рук, а затем с экстазом, когда сливались в единое целое два тела, принесенных в дар друг другу. Но для Анны любовь умерла, и не ее вина в том, что ее место заняли чувства более сильные и захватывающие.
— На этот раз никакого Фицроя! — тактично заметил Генрих, когда целовал свою невесту.
А Анна в душе благодарила сестру за то, что она не пришла на церемонию: и так было достаточно неприятностей и унижения, чтобы еще лицезреть ее крепкого сына с копной огненно-медных волос.
Свечи задули, прозвучали скупые пожелания благополучия невесте, которую открыто не хотели признать королевой, поспешные поцелуи родственников, расставание с Джорджем, который заранее оделся в дорожный костюм, готовясь отправиться в Париж, чтобы сообщить радостную весть «нашему дорогому брату Валуа». По приказу гости быстро разошлись по своим комнатам, коридор опустел, все вновь вернулось на прежнее место, как будто начался обычный день.
Арабелла помогла расстегнуть белое подвенечное платье. Анна не собиралась требовать от веселой девушки, чтобы та держала язык на замке. Анну устраивало, чтобы о происшедшем узнали все: рано или поздно, но об этом станет известно и, в первую очередь, Екатерине, которая томилась в Бакдене.
— Итак, я жена короля Англии, — громко произнесла Анна, но вдруг почувствовала головокружение, присела, позволив поскорее надеть на себя красивую ночную рубашку — подарок короля.
Усталую отрешенность Анны нарушила Мэри.
— Меня не пригласили на венчание, но я упросила Джокунду позволить мне увидеть тебя, пожелать всего доброго и преподнести скромный подарок, — быстро проговорила она без тени обиды.
Почему-то Анну задел вид ее младшей сестры: в лучах солнца она казалась такой безмятежной и чистой.
— Как мило с твоей стороны. Но ты знаешь не хуже меня, почему не пригласили тебя, — холодно заметила Анна.
— Да, герцог и папа рассердились, что я второй раз вышла замуж без их согласия, — сказала Мэри. — Я умоляла господина Кромвеля заступиться за меня, добиться от них снисхождения.
— Неужели ты решила, что мне будет приятно видеть, как Болейн валяется в ногах у слуги моего мужа и молит его о содействии, — сердито выпалила Анна. — Что ты ожидала получить? Естественно, родня не довольна тобой! Уильям Стаффорд — ничто!
— Он благородный рыцарь, да и первый муж, которого предложил мне король, был не лучшей партией.
— Теперь мы могли бы предложить тебе лучшую партию.
— Спасибо, но я полюбила Уильяма, — прямо заявила Мэри.
«Какая же она красивая! — подумала Анна. — С годами, когда волосы ее поседеют, она не утратит своей красоты».
Не трудно было представить, как сложится у сестры жизнь в небольшом поместье — рождение и воспитание сыновей, достойных и мужественных, а дочерей — скромных и женственных, готовность исполнить любую прихоть мужа. Часто в минуты покоя она сама мечтала о такой жизни, но теперь при одной только мысли об этом Анна возмутилась и раздраженно поднялась, оставив недоеденным хлеб с медом.
— Неужели у тебя совсем нет честолюбия, Мэри? — в который раз спросила она.
Мэри беззаботно рассмеялась.