Торжество на час

Анне неприятно было сознавать, что Мэри оттолкнула ее, пресекла любые попытки к сближению, о чем недвусмысленно и с присущей ей пылкостью написала в письме, не забыв выразить благодарность леди Анне Болейн за добрые намерения представить ее ко двору, но, напомнив при этом, что в данном покровительстве не нуждается, поскольку ее мать все еще королева Англии.

Анну бесило, что ею пренебрегли.

Королева Франции Клодетт — приверженка строгих нравов — умерла, и Анна рассчитывала, что в Булони Генрих представит ее новой королеве. Но стоило только заикнуться об этом, как он взорвался: кричал, что это невозможно, что она племянница Екатерины, а главное — он не желает больше встречаться с испанками.

Что ж, пока жаловаться не приходилось. Утешением служила мысль, что Генрих по собственной инициативе избегал таких встреч.

И вообще, стоит ли расстраиваться: в свите Франциска прибудут другие, не менее знатные дамы, — так рассуждала Анна, перебирая новые восхитительные наряды. — Дамы, в чьих жилах течет кровь французских королей и перед которыми совсем недавно ей приходилось склонять колени. Как, например, перед королевой Наварры.

У Анны было все, кроме определенного статуса при дворе. Пожалованные титулы не в состоянии были пресечь дурную молву…

Король не меньше Анны беспокоился, как ее примут при дворе. На ее благородном гербе появились новые знаки отличия. Он вручил ей драгоценности жены и готов был отдать драгоценности сестры Мэри, но Анна воспротивилась и отослала их обратно своей бывшей госпоже с изъявлениями любви и пожеланиями доброго здоровья.

— Бедняжка Мэри. Они ей ни к чему. Она живет затворницей в Саффолке и, по словам Чарльза, не думает возвращаться ко двору, — смущенно оправдывался Генрих.

Но Тюдор не довольствовался только этим. Вскоре в тронном зале в Виндзоре Анну провозгласили маркизой Пембрук — титул, принадлежащий дяде короля Джасперу Тюдору и позволяющий Анне стать членом королевской семьи. На торжественной церемонии по этому случаю кузина Анны Мэри Говард держала корону, а затем Генрих собственноручно возложил ее на голову возлюбленной.

Но за присвоением титула более ничего не последовало: как ни велика была страсть Генриха, он не смел объявить Анну своей женой, не получив предварительно развода. Главным противником развода стал честный старый Уорхем Кентерберийский. Только его смерть позволила бы найти сговорчивого примаса, готового дать свободу королю. Освобождение могла бы принести также кончина упрямой испанки, обреченной на одинокое, жалкое существование в замке Бакден в графстве Хантингдоншир.

— Даст согласие папа в Риме или не даст, я не намерен больше ждать. Считай, что нас ждет там медовый месяц, — решительно заявил Генрих, и Анна поняла, что ей уже не удержать его на расстоянии.

Праздничная лихорадка захватила ее целиком, без конца она твердила фразы, с которыми собиралась предстать перед дамами французского двора.

Но все оказалось впустую, она словно сама себя сглазила: когда французский король прибыл в Булонь и прислал ей официальное приветствие, а от главного маршала Франции преподнесли корзину с фруктами, в то же время в Кале пришло сообщение, что Франциск явился без сопровождения придворных дам.

Никто не знал, приказала ли это королева Франции или же придворные сами решили проигнорировать любовницу короля Англии.

В сложившейся ситуации этикет был неумолим — Анна и сопровождавшие ее дамы, подобно монашкам, обязаны были оставаться за глухими стенами замка Кале наедине с сундуками, доверху набитыми бесполезными теперь нарядами, на которые были потрачены целые состояния, в то время как Генрих будет развлекаться на охоте, разъезжая верхом по знаменитым лесам Франции в сопровождении восторженных молодых французских кавалеров, чьи сердца так надеялись покорить англичанки.

Анна рыдала и бушевала. Но что мог пообещать Генрих? Лишь уговорить Франциска на обратном пути заглянуть в Кале, что он и поклялся исполнить.

— Я знаю, как тебе скоротать время: придумай что-нибудь потрясающее к нашему возвращению в Кале. Ты ведь у меня умница! — предложил Генрих. — Что-нибудь сверхнеобыкновенное. Заставь поверить, что Булонь ничуть не лучше скотного двора, если сравнивать с замком Кале.

Со слезами ярости Анна наблюдала за отъездом отца, брата и остальных мужчин. Но на этом ее горести не закончились — с ней остались дамы, которых принудили сопровождать ее в поездке: теперь они открыто насмехались над ней, и больше всех старались девицы Грей, Анна легко могла представить, что по возвращении в Англию они красочно опишут, как ее унизили.

Единственная мысль утешала Анну: Генрих — хозяин Кале, и, когда он вернется, наступит ее черед заказывать музыку. Ей будет принадлежать роль хозяйки торжества, а прекрасные услужливые дамы будут вертеться вокруг нее. Французским кавалерам не придется скучать. Вот тогда уж берегись, добродетельная королева Франции, ты получишь достойный урок! А ревнивые жены спохватятся, да будет поздно!

В глубине души Анна надеялась, что Генрих обвенчается с ней во Франции, но все сорвалось.