Торквемада

Дело Гонсало Алонсо вели инквизиторы Вальядолида и епархиальный епископ (им был тогда епископ Паленсии). Но дон Педро де Аранда побывал в Риме и получил от папы Александра VI бреве от 13 августа 1493 года, которым это дело передавалось в руки дона Иньиго Манрике де Лара, епископа Кордовы, и Хуана де Сан-Хуана, приора бенедиктинского монастыря в Вальядолиде. Они должны были произнести приговор по делу Гонсало Алонсо и велеть исполнить его, причем инквизиторы и епархиальный епископ не имели права этому противодействовать или апеллировать против вынесенного приговора. Последствия этого решения были благоприятны для Гонсало Алонсо.

Его сын, дон Педро де Аранда, достиг такой степени уважения со стороны папы, что был назначен главным мажордомом папского дворца. А в 1494 году папа отправил его в Венецию в качестве посла. Но даже эта исключительная милость не остановила пыла инквизиции, которая продолжала начатый против него процесс.

Дон Педро де Аранда представил сто одного свидетеля, но так неудачно, что каждый имел что-либо показать против него в том или другом пункте. Судьи сделали доклад папе 14 сентября 1498 года, за два дня до смерти Торквемады, и верховный первосвященник присудил епископа к лишению должности и бенефиций, к снятию епископского сана и к возвращению в состояние мирянина. Он был заключен в замок Сант-Анджело и умер там некоторое время спустя.

Леонар Галлуа в своей «Краткой истории инквизиции в Испании» констатирует: «Почти всегда интриги обеспечивали инквизиторам успех в их начинаниях; кроме того, они не боялись предпринимать несправедливые действия каждый раз, когда это было выгодно их деспотизму».

А вот мнение Хуана Антонио Льоренте по этому поводу: «Несмотря на это формальное осуждение, я не думаю, чтобы дон Педро де Аранда был повинен в преступлении, в котором его обвиняли, потому что мне кажется невероятным, как он мог, в противном случае, так долго пользоваться репутацией хорошего католика и исключительным образом стяжать такое всеобщее уважение, что королева Изабелла назначила его председателем совета Кастилии. Его забота по созыву синодального съезда в епархии доказывает ревность Аранды к чистоте веры и догмата».

Реакция папы Александра VI

Жесткость и решительность Торквемады поразили даже папу Александра VI, но, боясь поссориться с Изабеллой и Фердинандом, он до поры до времени не принимал никаких мер, хотя получал регулярные жалобы на действия инквизиции в их королевстве.

Как видим, Торквемада сделал инквизицию такой, какой она стала, и никто, даже очень могущественный, даже Александр VI, не мог остановить его. И все потому, что генеральный инквизитор был более грозным ревнителем веры, чем сам римский папа.

Тем не менее Александр VI, встревоженный действиями Торквемады, предложил Изабелле и Фердинанду назначить ему «в помощь» других инквизиторов. В трудную минуту помощь ценнее золота. Но помощь — понятие растяжимое, как, впрочем, и благодарность за нее. В данном случае «помощь» Александра VI подразумевала его желание хоть как-то ослабить единоличную власть генерального инквизитора.

Манюэль де Малиани в «Политической истории современной Испании» утверждает, что Александр VI (которого он, кстати, называет «гнусным Борджиа»), «испугавшись возмущения, поднимавшегося со всех сторон, хотел лишить генерального инквизитора данной ему власти».

Но успех этой попытки был незначительный, Торквемада удержал свои позиции.

В книге Вилльяма Прескотта «История правления Фердинанда и Изабеллы Католической» сказано: «Напрасно Александр VI, чтобы смягчить неистовство, которое Торквемада путал с усердием, придал ему в 1494 году четырех коадъюторов, с мнением которых он должен был считаться; они ничему не могли помешать, и великий инквизитор продолжал до самого конца своей карьеры, без сомнений и без советов с кем-либо, идти по страшной и опустошенной дороге, которая, окружая его бесконечным ужасом, не вызывала у него при этом ни малейшего сожаления».

В конечном итоге, как пишет в своей «Истории Испании» Альфонс Рабб, «папа Александр VI признал за генеральным инквизитором чрезвычайные и неограниченные права».

Но Торквемада действительно уже был стар и очень болен (все-таки 74 года!). Назначение четырех заместителей, получивших право обжаловать его решения, было воспринято им как оскорбление.

Он и в самом деле смертельно устал. Он стал плохо спать, иногда мог задремать, обессиленный, лишь на рассвете: многолетняя борьба, насилие, совершаемое над собой, породили сумрачные видения во сне. Запас сил, поддерживавшийся силой духа и верой, практически иссяк, а убеленная сединами голова, словно налитая свинцом, отказывалась работать так же быстро и эффективно, как раньше.

Торквемада вдруг понял, что ему не доверяют, обиделся и демонстративно удалился от дел.

Он больше ни разу не переступил порог королевского дворца.

Он действительно ушел в отставку сам (его никто не изгонял) и провел еще несколько лет своей жизни — очень преклонные годы — в столь привычном ему аскетизме монастырской жизни.