Торквато тассо

     Колени подгибались, собирал

     Я силы духа все, чтоб не упасть

     К ее ногам, и это опьяненье

     Едва я мог рассеять. Но теперь

     Будь крепким, сердце! Ты, мой ясный ум,

     Не дай себя туманить! И она!

     Я говорю, и сам едва я верю.

     Я верю и хотел бы умолчать.

     Да, и она! Прости ее, но правды

     Не закрывай: да, и она, она!

     О, это слово я б не произнес,

     Пока во мне дыханье веры живо.

     Да, это слово - приговор судьбы,

     На гробовой доске моих мучений

     Ее рукой иссеченный в конце.

     Мои враги окрепли в первый раз,

     И силу я навеки потерял.

     Как воевать, когда средь вражьей рати

     Стоит она? Откуда взять терпенья,

     Когда она мне не подаст руки

     И взор ее моя мольба не встретит?

     Об этом думал я и говорил,

     И это оправдалось слишком скоро!

     И прежде чем отчаянье когтями

     Тебе на части душу разорвет,

     Оплакивай лишь горький жребий свой

     И только повторяй: да, и она!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

      САД

      А л ь ф о н с. А н т о н и о.

        А н т о н и о

     Вторично по желанью твоему

     Я Тассо посетил, я - от него.

     Настойчиво его я убеждал,

     Но он не оставляет прежних мыслей

     И страстно просит, чтоб уехать в Рим

     Ты на короткий срок ему позволил.

        А л ь ф о н с

     Досадно мне тебе сознаться в этом,

     Но лучше это мне тебе сказать,

     Чем скрытностью усиливать досаду.

     Он хочет ехать - хорошо, его

     Я не держу, он хочет в Рим - пускай!

     Но только 6 у меня его не взял

     Лукавый Медичи или Гонзага!

     Что сделало Италию великой,

     За что сосед с своим соседом спорит,

     Есть обладанье лучшими людьми.

     Вождем без войска кажется мне князь,

     Который не собрал к себе таланты,

     И кто не внемлет голосу поэтов,

     Тот только варвар, кем бы ни был он.

     Я этого нашел, избрал себе,

     И я горжусь им, как моим слугой.

     И раз я много сделал для него,

     Fro утратить было бы мне больно.

        А н т о н и о

     В смущенье я, ведь все ж лежит на мне

     Вина за то, что нынче здесь случилось,

     В моем грехе признаться я хочу,

     И дело милости твоей - простить,

     Но если бы ты думал, что не все

     Использовал я средства к примиренью,

     Я был бы безутешен. О, скажи

     Мне ласковое слово, чтоб я снова

     Пришел в себя и доверял себе!

        А л ь ф о н с

     Антонио, ты можешь быть спокоен,

     Я здесь не нахожу твоей вины,

     Я знаю хорошо его характер

     И слишком знаю то, что сделал я,

     Как пощадил его, как все забыл,

     Что от него, по правде говоря,

     Я мог бы требовать. Ведь человек

     Господствует над многим, дух его

     Ни времени, ни горю не подвластен.

        А н т о н и о

     Коль многие хлопочут об одном,

     То не мешало б и ему подумать

     О том, чтоб пользу принести другим.

     Кто так усовершенствовал свой дух,

     Кто знаниями всеми овладел,

     Которые позволено постигнуть,

     Не вдвое ли обязан над собой

     Господствовать? Он думает об этом?

        А л ь ф о н с

     Должны мы никогда не знать покоя!

     Когда мы мним отдаться наслажденью,

     Для храбрости нам дан бывает враг

     И друг для упражнения в терпенье.

        А н т о н и о

     А первый человека долг - разумно

     Себе питье и пищу выбирать

     (Ведь этим и отличен он от зверя) -

     Он исполняет? Нет, но, как дитя,

     Он любит все приятное для вкуса.

     Когда водой он разбавлял вино?

     Но пряности и крепкие напитки

     Глотает он одно вслед за другим

     И жалуется после на тоску,

     Горячность крови, бурный свой характер

     И лишь бранит природу и судьбу.

     Я видел часто, как он безрассудно

     И злобно спорит с лекарем своим.

     Ведь это - смех, коли смеяться можно

     Над тем, что мучит и его и всех.

     "Мне больно здесь,- он говорит с испугом. -

     Коль хвалитесь своим искусством вы,

     То помогите!" Отвечает врач:

     "Не делайте того-то". - "Не могу".

     "Питье примите".- "Нет, оно противно,

     Моя природа им возмущена".

     "Так выпейте воды".- "О, никогда!

     Боюсь воды, как бешеный!" - "Итак,

     Я не могу помочь вам".- "Почему?"

     "Одна болезнь усилится другими,

     И если вас они не умертвят,

     То будут больше мучить с каждым днем".

     "Прекрасно. Для чего ж ты врач? Ты знаешь

     Мою болезнь и должен средства знать

     Приятные, чтоб не страдал я вновь,

     От прежнего страданья избавляясь",

     Смеешься ты, но это правда все,

     Из уст его ты, верно, это слышал.

        А л ь ф о н с

     Я часто это слышал и прощал.

        А н т о н и о

     Конечно, неумеренная жизнь

     Нам посылает тягостные сны

     И в ясный день нас заставляет грезить.

     Не греза ль - подозрительность его?.

     Он думает, что окружен врагами,

     Куда б ни шел. Его талант никто

     Без зависти не может видеть, зависть

     Родит преследованье и вражду.

     Так жалобами докучал он часто.

     Ведь взломы, перехваченные письма,

     Кинжал и яд мерещатся ему.

     Ты это все исследовать велел

     И что ж нашел? Ни тени, ни следа,

     Он не спокоен под охраной князя,

     Не радостен на дружеской груди.

     И ты ему покоя, счастья хочешь

     И радости желаешь от него?

        А л ь ф о н с

     Ты был бы прав, Антонио, когда б

     Я в нем искал моей ближайшей пользы!

     Но польза для меня и в том, что я

     Не жду прямых и безусловных выгод.

     Ведь все не одинаково нам служит:

     Кто пользуется многими, тот каждым

     Владеет на особый образец.

     Так научил нас Медичи пример,

     И это сами папы показали.

     Как снисходительно, с каким вельможным

     Терпением они переносили

     Великие таланты, что, казалось,

     В их щедрой благостыне не нуждались!

        А н т о н и о

     Кто этого не знает? Только опыт