Торикаэбая моногатари, или Путаница

— Простите, но у меня совсем другие намерения. До этого времени я был, как говорится, стреножен. Поневоле я вел себя так, будто был недалек от горестей этого мира, и поэтому мое жилище было расположено так к нему близко. Но теперь я свободен от пут и не сожалею об этом — всем сердцем желаю одного: чтобы мои следы затерялись в горах, где слышны лишь голоса птиц. Вы очень добры, но все это мне не к чему, — сказал принц и вернул Вакагими его дары. Он стал готовиться к тому, чтобы уйти далеко в горы.

Старшей принцессой Ёсино овладело беспокойство. Она не привыкла к свету, была неопытной, и, отправляясь в столицу, боялась, как бы там люди не стали над ней смеяться, опасалась того, что там ее ждут одни огорчения. Она думала, что если так и вправду случится, она вернется сюда, где вдали от горестей мира и будет ее последнее пристанище. Только бы здесь ничего не менялось, только бы не обветшал ее дом. Если все будет именно так, вот тогда она будет спокойна. Принцесса, впрочем, была достаточно умна, чтобы ничего этого не высказать вслух.

В назначенный день были проведены трогательные прощальные церемонии. Поскольку оставить здесь младшую принцессу было нельзя, она уезжала вместе со старшей. Старшая с ужасом думала, что ее ожидает в столице. Ее отец объявил свою волю.

— Тебе незачем возвращаться в эту хижину. Я не еду в столицу, мы видимся в последний раз. Ты знаешь, что я тяготился этой жизнью с вами и не мог отдаться молитвам о будущей жизни, теперь я смогу посвятить себя этому служению, и это очень радует меня, — сказал принц плача.

Уйдете вы,
Я буду далеко —
Мы расстаемся.
Мы свидимся едва ли —
Плачу.

— Сегодня счастливый день, плакать нельзя, — он смахнул слезы.

Старшая дочь прочла:

Когда теперь мы свидимся,
Не знаю.
На расставания дорогу
Должна вступить я.
Плачу, плачу, но иду.

Она закрыла лицо рукавом, но никак не могла покинуть отца.

Младшая дочь сложила:

С кем
Мне ни быть,
Уйти
Или остаться —
Боль расставанья.

Младшая сестра могла бы не торопиться уезжать, но если бы она осталась здесь хоть ненадолго, старшая чувствовала бы себя без близких совершенно одинокой. Да и принц тоже решил: лучше, если она уедет вместе с сестрой, он не должен будет больше заботиться ни об одной из них. Принц не позволил остаться с собой даже совсем пожилым дамам, что было бы вполне естественно, и попросил даже их покинуть его.

Вакагими и старшая принцесса Ёсино уселись в экипаж. За десятью экипажами, запряженными быками, следовали девочки и младшие служанки.

Величественная и живописная процессия двинулась от тростниковой хижины прочь. В этой процессии находились придворные высоких рангов, даже пятого и шестого. Придворные дамы среди своих родственниц нашли достойных служить принцессе Ёсино. Экипаж младшей принцессы Ёсино следовал несколько поодаль, в ее процессии было всего три экипажа, но сопровождающих было вдоволь. Престарелые дамы скрытно следовали вслед за младшей принцессой, став частью ее окружения. Принц Ёсино на проводах этой пышной процессии казался очень довольным. Он пребывал в успокоенном и проясненном состоянии, наконец-то он был один, теперь он полностью сможет отдаться служению Будде — желание, которое он вынашивал годами, исполнилось.

Переночевав в Нара, на следующий день они прибыли в усадьбу на Второй линии. Она занимала три квартала, глинобитные стены с двухскатным черепичным козырьком делили ее на три участка. Они остановились в главном здании, который располагался в центральной части. В той части усадьбы, которая выходила на улицу Тоин, Вакагими собирался тайно посещать Ённокими. Домом, обращенным в сторону реки Хорикава, станет пользоваться Химэгими — когда она будет уезжать из дворца, там же может жить и Принцесса, дочь прежнего государя. Прибывшая процессия выглядела великолепно. В доме Удайдзина все были очень расстроены — решение Советника сделать хозяйкой принцессу Ёсино стало для них неприятной неожиданностью, но, безусловно, упрекнуть его было не в чем, поскольку он был прав.

— 22 —

Ённокими снова забеременела в двенадцатую луну. На этот раз никаких сомнений в отцовстве не возникало, но она все равно была угнетена и пыталась скрывать свое положение. А потому, когда все открылось, все были удивлены. Начали читать молитвы и сказали Садайдзину. Поскольку это несомненно был ребенок Вакагими, Садайдзин был доволен, он тоже заказал молебны. Когда Удайдзин узнал об этом, его сердце наполнилось счастьем. Хотя раньше Вакагими и досадовал, считая, что Ённокими виновата перед ним, поскольку отцом ее прежних детей был Сайсё, теперь он жалел и любил ее все сильнее. Ему, правда, было немного жаль, что беременна именно Ённокими, положение которой было отягощено известными обстоятельствами. Хотя мальчик, живущий у Садайдзина, обещал стать настоящим аристократом, Вакагими думал: