Тори

— Ты о чем? — очередной вопрос заставил округлить глаза. Неужели такому мужчине необходимо озвучивать, что он отличный любовник? Бред какой-то. Ну, был легкий дискомфорт между ногами, и что? У меня секса полгода не было. Это нормально. С непривычки так сказать. Разговаривать об этом не хотелось.

После случившегося я стала бояться его еще больше, только теперь уже не из-за его манеры себя вести. Он пугал по другой причине. Я шкурой чувствовала «хозяина». Словно после секса печать на мне поставили. Это вызывало внутреннюю панику, и если бы не Димка — бежала бы от него куда подальше. Не с моим характером быть послушной и кроткой нимфой, а он подавлял, даже просто присутствуя рядом. Немыслимо — но факт. Находясь близко — чувствовала себя непонятно кем! Покорной овцой! Поежившись, стала смотреть в окно…

Зазвонил телефон. Сашка. Отклонила входящий вызов и стала смотреть в окно.

Среди ночи остановились, заехав в чужой двор. Из машины, за которой мы неотрывно следовали несколько часов, вышел Антон. На ходу полез в карман, доставая ключи. Сергей обошел автомобиль, открыл багажник.

— Жив? Жив.

Выйдя из машины, я застыла, вглядываясь в темноту.

Глава 16

— Идем. — Виктор вдруг сграбастал меня за руку и потянул за собой. Завел вслед за Антоном в дом. — Посиди здесь.

Вокруг пахло сыростью. Я присела на стул.

— Проходите, Рита. Свет не включайте. — Появился рядом мужчина.

— Давайте на «ты». После всего — думаю, фамильярничать не имеет смысла.

Он хмыкнул, улыбаясь:

— Давай. Идем. — Включая фонарик на телефоне, показал дорогу. Я пошла следом, чуть не столкнувшись с ним на пороге комнаты. Пропуская вперед, он кивнул: — Располагайся. Темноты не боишься?

— Я сейчас ничего не боюсь. — Доставая смартфон, ответила ему и стала набирать сообщение Женьке.

«Все в порядке. Завтра обмен».

Ответ от нее прилетел тут же, словно она среди ночи, так же как и я, сидела с телефоном в руках:

«Как ты? Держишься?»

«Да. Все нормально. Ты чего не спишь?»

«Не могу. Нервы»

«Спи, давай. Наберу утром»

Просидев в кромешной тьме несколько минут, скорее почувствовала, чем увидела непонятное движение в коридоре. Раздался шелест кулька.

— Рита, это мы. — Вошли все трое. Сергей стал выгружать продукты на стол.

— Погодите. Давайте вытру его, что ли… — порывшись в рюкзаке, выудила влажные салфетки. Виктор остановил меня на ходу.

— Можно? — протянул руку, забирая упаковку. Приоткрыл. Понюхал. Слегка дернулся в сторону. — Нет. Не надо. Тоха, газеты есть в доме?

— Да. Сейчас принесу.

Я стояла, не понимая, что происходит. Что не так?

— Не обращай внимание. — Сказал мне Сергей, убирая кулек в сторону.

— Есть хочешь? — спросил Виктор, минут через десять, когда продукты были выложены, и на столе горела маленькая свеча-таблетка.

— Нет. Водка есть?

Антон подавил смех.

— Коньяк. Будешь?

— Да.

Выпив пару рюмок, спросила:

— Где можно курить?

— Кури тут.

— И будем сидеть до утра, словно в аду?

— Идем. На кухне можно. На улицу лучше не выходи. — Антон встал, показывая рукой в сторону.

Проводив меня, тоже достал сигареты. Помог прикурить.

— Чей это дом?

— Дача друга.

— Он в курсе?

— Да. Сколько лет сыну? — спросил вдруг.

— Через месяц будет шесть. — В горле запершило.

— Как зовут?

— Дима.

Он, судя по всему, хотел спросить еще что-то, но я взмахнула рукой:

— Не надо. Пожалуйста. Не могу…

Антон не ответил. Докурил буквально за две тяги, и, потушив сигарету в блюдце, ушел. Оставшись одна, подошла к окну, в поисках форточки. Хотелось глотнуть свежего воздуха. Немыслимо, как выхлоп двух сигарет может превратить довольно большую комнату в тамбур.

— Нет. Не открывай. — Виктор появился на пороге.

— Почему? Дышать же нечем.

— Потому, что запах может выдать нас, если кому-то придет в голову следить.

— И кто станет принюхиваться возле окна?

Он не ответил. Тяжело вздохнул.

— Ты докурила? Идем.

Мне ничего не оставалось, как затушить окурок. Поравнявшись с ним, вдруг почувствовала руки на своей талии. Они впечатали меня в стену. Горячие губы, атакуя, накрыли мои. Стиснула зубы, думая лишь о том, какой гадостью сейчас от меня разит. Он отстранился резко, с силой выдохнув.

— Иди. — Слово, как пощечина, болью отозвалось в груди.

— Прости. — Совершенно неправильное слово. Я понимала, но сказала. Господи! Ну, зачем это все сейчас?! Нет сил. Нет сил ни на что. Главное — вернуть Диму. С остальным винегретом можно разобраться потом. Если кто-то свыше даст такую возможность. Если у меня достанет сил, посмотреть в глаза правде. Если я, наберусь смелости… И еще тысяча «если»! А сейчас, как говорят по-татарски: «Алга́»! То есть вперед! И только алга́!

На следующий день, я ехала в машине на заднем сидении, старательно делая вид, что не слышу мычания и периодического глухого рева из багажника. Как же хорошо, что меня избавили от этого, когда мы возвращались из Черниговской области! Невозможно. Даже если на кону стоит жизнь самого дорогого тебе человека. Это жутко. Это больно. Это невыносимо. Мой бывший муж пытался спасти себя. Он дергался, крича и ударяясь телом там, где только мог достать.