Торговец пушками

Не завопил я лишь из-за многообразия боли. Она шла сразу из стольких мест, говорила сразу на стольких языках, оделась в такой ослепительный гардероб экзотических костюмов, что секунд пятнадцать я просто не мог двинуться с места, отвесив челюсть от изумления. Вцепившись в край кровати, я зажмурился и не открывал глаза до тех пор, пока оглушительный рев не превратился в ворчливое бормотание. После чего произвел повторную инвентаризацию. Обо что бы я там ни ударился, но ударился я правой стороной. Колено, ляжка и голень едва не заходились в крике, и их пронзительные вопли стали лишь резче от недавнего соприкосновения с головой Риччи. Ощущение в ребрах было такое, словно их сначала вынули из моего тела, а затем впихнули обратно, но не в том порядке. А шея, хоть и не была сломана, но практически не двигалась. И наконец, яички!

Эти-то изменились точно! Я просто не мог поверить, что это те самые яички, что были при мне всю мою жизнь и которые я считал своими закадычными друзьями. Теперь они стали крупнее, гораздо-гораздо крупнее, и к тому же совершенно не той формы.

Мне оставалось лишь одно.

Есть такой способ — кстати, прекрасно известный специалистам боевых искусств, — который помогает снять неприятные ощущения в мошонке. Им частенько пользуются в японских додзё, когда партнер по спаррингу несколько переусердствует и засандалит ногой в область гениталий.

В таких случаях делают следующее: нужно подпрыгнуть дюймов на шесть и приземлиться на пятки, при этом изо всех сил напрягая мышцы ног. Пусть всего лишь на мгновение, но благодаря такому упражнению увеличивается нагрузка на мошонку. Не знаю, почему этот способ должен срабатывать, но, как ни странно, срабатывает. Хотя бывает, что и нет. Мне пришлось проделать это несколько раз — изобразить попрыгунчика-хромоножку. Поразительно, но постепенно, мало-помалу боль отступила.

А затем я наклонился — осмотреть тело Риччи.

Ярлык на его костюме возвещал о талантах некоего «Фалькуса, одежда на заказ», но ничего более не сообщал. В правом кармане брюк обнаружилось шесть фунтов и двадцать пенсов; в левом — перочинный нож с рукояткой «под камуфляж». Рубашка была из белого нейлона, а резиновые боты оказались «бакстерами» на четыре дырки, из кожи цвета «бычья кровь». Вот, в общем-то, и все. Больше ничто не выделяло Риччи из людской массы. Ни единой мелочи, от которой участился бы пульс у востроглазого сыщика. Ни талончика на автобус. Ни читательского билета. Ни газетной страницы с частными объявлениями, одно из которых обведено жирным черным фломастером.

Лишь одна деталь была не самой обычной — портупея с кобурой «Бьянчи» и новехоньким девятимиллиметровым «глоком-17» внутри.

Возможно, вам доводилось читать хоть что-то из всей той чуши, что пишут про «глок-17». Например, о том, что его корпус выполнен из какого-то там модного полимера, а потому пара-другая журналистов в свое время чрезвычайно озаботилась: мол, подобную игрушку любой дурак пронесет незамеченной через металлодетектор в аэропорту. Поверьте, все это полная мура. Затвор, ствол и большая часть внутренностей у «глока» металлические, а семнадцать патронов «парабеллум» не так-то просто выдать за запасные блоки к губной помаде. Что у «глока» действительно не отнимешь, так это большую емкость магазина при весьма легком весе, высокой точности и поистине ни с чем не сравнимой надежности. Благодаря чему, собственно, пистолет-пулемет «глок-17» и стал любимым оружием домохозяек всего мира.

Я взвел затвор, вгоняя патрон в патронник. Предохранителя на «глоке» нет. Ты просто целишься, жмешь на спусковой крючок и улепетываешь со всех ног. Пушка как раз по мне.

Очень осторожно я приоткрыл дверь в коридор. Никакого звездолета. Обычный белый коридор и семь обычных дверей. Все закрытые. В конце коридора — окно, вид из которого замечательно подходил как минимум пятидесяти городам. За окном — день.

Для каких бы целей ни строили это здание, по назначению оно не использовалось уже давно. В коридоре было грязно, вдоль стен валялся разный хлам: картонные коробки, груды бумаг, мешки с мусором, а где-то ближе к центру — даже горный велосипед без колес.

Вообще разведка вражеского здания — это игра, требующая как минимум трех игроков. А еще лучше — шести. Тот, что слева от сдающего, проверяет комнаты; еще двое — на подстраховке; остальные трое наблюдают за коридором. Вот как это делается обычно. Но если ситуация складывается так, что приходится играть в одиночку, правила игры абсолютно другие. Каждую дверь нужно открывать очень медленно, одновременно перепроверяя, что творится у тебя за спиной, украдкой заглядывать в щелочку у дверных петель, — в общем, на десять ярдов коридора при таком раскладе уходит не меньше часа. Именно так говорится во всех инструкциях, написанных на данную тему.

Кстати, насчет инструкций. У меня сложилось такое впечатление, что мой противник их тоже читал.