Топить их всех!

Совсекретная субмарина стала жертвой огромного спрута. Николай Даргель оказался прав: эти фантастические чудовища действительно обитают в пучинах Индийского океана. Что именно заставило подводного монстра вынырнуть из глубин и чем ему не понравилась российская мини-подлодка – неизвестно, однако спрут демонстрировал крайнюю агрессивность. Щупальца толщиной с перископ атомного ракетоносца яростно извивались по корпусу. Чудовищные присоски, не меньше суповой тарелки, пытались прилипнуть к гладкой, как куриное яйцо, поверхности. Но больше всего поражали глаза чудовища: огромные, покрытые прозрачной пленкой, они смотрели на командира подлодки с холодной и неприкрытой ненавистью. Монстр вполне мог перевернуть мини-субмарину, надводное водоизмещение которой не превышало двухсот сорока тонн…

Вскинув «узи», Илья Георгиевич дал короткую очередь. Однако это еще более разозлило спрута. Удар щупальца – и командиру наверняка снесло бы голову, если бы он вовремя не пригнулся. Антенна над боевой рубкой тут же отлетела в море, словно соломинка. Следующий удар пришелся по перископу, но он, к счастью, устоял. Жуткое, похожее на клубок гигантских змей тело навалилось на нос субмарины, и корма угрожающе приподнялась. «Макаров» грозился в любую секунду перевернуться: критический дифферент на нос всегда чреват катастрофой. Вряд ли бы старпом успел запустить уравнительную цистерну…

Секунды, казалось, растянулись. Морской Волк понимал: или гигантский спрут потопит подлодку, или он немедленно уничтожит врага. Однако даже скорострельный «узи» казался до игрушечного ничтожным перед гигантскими щупальцами. К тому же эти моллюски наверняка нечувствительны к боли… Осторожно приподняв голову, Макаров прицелился в самое уязвимое место: в налитый злобой глаз. Длинная очередь оказалась точной: на какое-то время чудовище ослабило хватку, и этого было достаточно, чтобы Илья Георгиевич сумел перезарядить «узи» и дать прицельную очередь по студенистому телу. Жуткие щупальца беспомощно соскользнули в воду. Субмарина медленно выровнялась. А на палубе уже появился вахтенный. Выхватив из подсумка светошумовую гранату, он выдернул чеку и швырнул ее в монстра. Это оружие оказалось куда эффективней автомата; гигантский спрут тут же скрылся под водой…

Желтое солнце сверкало на раскаленных небесах. Бирюзовые волны шлепали о борт, рассыпаясь мелкими брызгами. Рядом с носом плавала отстреленная щупальца. Даже мертвая, она, казалось, источала угрозу. В ушах звенело, и Морской Волк почувствовал, что тельник его мокр от пота.

– М-да. Трафальгар и Пёрл-Харбор, – мрачно молвил он, осматривая остатки антенны. – Ну разве не сука, а?

– Гигантский кальмар Arhiteuthis, морской моллюск из отряда десятируких, – осторожно прокомментировал Николай Даргель, появившись на палубе: за сражением со спрутом он наблюдал через перископ.

Морской Волк с досады сплюнул:

– Что делать-то будем?

Результаты столкновения с морским монстром были явно не в пользу «Макарова». Из-за повреждения резиновых уплотнителей герметизация перископа была нарушена, что, в свою очередь, полностью исключало погружение. Сбитая антенна не позволяла сообщить о поломке ни в КП Балтфлота, ни на плавбазу, где совсекретную субмарину уже ждали. Ситуация была критической – ведь подлодка в любой момент могла нарваться на какое-нибудь судно…

– Придется идти в надводном положении, – решил Морской Волк и, упреждая напоминание Даргелем о «демаскировке» и «скрытности плавания», добавил: – Есть у меня один план…

* * *

После пытки в тюремном дворике Алексея Флерова выдергивали на допросы еще дважды.

Первый раз разговора с чернокожими следователями не получилось вообще. Даже беглого взгляда на капитана «Новочеркасска» было достаточно, чтобы понять: изможденный пленник вряд ли сумеет сказать больше одной фразы, да и фраза эта вряд ли обрадует африканских полицейских. Обезвоживание организма, помноженное на тепловой удар, было очевидным: на шее арестанта выступили огромные алые пятна, скулы заострились, губы пересохли и растрескались, как земля в засуху. Демонстрировать его перед телеобъективом в таком неприглядном виде было решительно невозможно. Посовещавшись, следователи отправили Флерова в тюремный лазарет, где строго внушили доктору – поставить капитана на ноги как можно быстрей. Полицейских можно было понять: ведь на получение «признательных показаний» у них оставалось чуть больше суток…

На следующий день следователи сами пришли в тюремную больницу. Они по-прежнему выдерживали правила игры, взятые на первом допросе: мосластый африканец наседал, угрожая русскому пациенту всеми мыслимыми и немыслимыми карами, а щербатый, изображавший собой человеколюба и гуманиста, умолял «сознаться по-хорошему»…