Топить их всех!

Шаманское камлание, назначенное на следующее утро, собрало на главной деревенской площади абсолютно всех жителей селения. Мужчины – кормильцы многодетных семей – проигнорировали охоту, женщины оставили рыболовные сети, детишки побросали камни, которыми обычно сбивали кокосы…

Выйдя на центр деревенской площади, министр пропаганды и идеологии поднял над головой бубен и с силой ударил по нему пальцами. Натянутая кожа отозвалась гулкой вибрацией. Затем шаман ударил в бубен еще раз. Затем – еще… Бамбучо Костяна воздел руки и, продолжая бить в бубен, заплясал по кругу, постепенно ускоряя ритм. При этом он бормотал бессвязные слова, сопровождая их загадочными жестами. Колдун постепенно возбуждался, испуская жуткие гортанные крики. Слушая изменяющиеся интонации его голоса, можно было подумать, что он оживленно беседует с неким невидимым существом.

Чернокожие, наблюдавшие за камланием, раскрыли рты и вытаращили глаза. Многие были уверены, что Бамбучо Костяна действительно разговаривает с самим духом Шамбу-Шумба.

Бросив бубен себе под ноги, шаман схватил свой страшный бамбуковый посох с человеческим черепом и принялся читать заклинания. При этом он так страшно таращил налитые кровью глаза, что маленькая чернокожая девочка, которую он давеча гладил по кучерявой головке, пронзительно закричала от ужаса. Спустя несколько минут, вконец обессилев, Бамбучо Костяна сел на вытоптанную землю и вытянул руку по направлению к западу.

– Шамбу-Шумба сейчас скажет мне, кто виноват во всех ваших бедах! – свистящим шепотом сообщил колдун.

Односельчане испуганно притихли.

– Что говорит Шамбу-Шумба? – с суеверным трепетом спросил младший вождь.

– Он говорит… – Костяна приложил ухо к земле, словно прислушиваясь. – Он говорит, что во всех ваших бедах виновны богатые белые люди! Те самые белые, которые веками пили из вас кровь! Те самые белые, которые грабят наши джунгли, убивают наших слонов ради их бивней, стреляют наших крокодилов ради их шкур и раскапывают наши горы ради бессмысленных стекляшек-тотемов, которые они называют алмазами! Те самые белые, которые насаждают чуждые нам ценности, которые называют это «свободой» и «гуманизмом»! Это благодаря их колдовству ваши посевы уничтожают красные муравьи… просто белые хотят выжить вас и с этой земли, сделать мужчин своими рабами, а жен и сестер – наложницами!

Министр пропаганды и идеологии шел ва-банк: попытка поднять земляков против «Интернэшнл даймонд» была единственным его шансом спастись. Чернокожие сельчане еще хорошо помнили ужасы британского колониализма и потому не нуждались в антианглийской агитации… При этом хитрый шаман сознательно не называл ни саму корпорацию, ни имя ее директора, так что в случае неудачи к нему было невозможно придраться. Возбуждая ненависть соплеменников к британцам, Бамбучо Костяна держал в голове и запасной вариант: он успокаивает народные волнения, после чего благодарный Азариас Лулу аккуратно задвигает Глена Миллера на второй план…

Слова шамана упали на благодатную почву. Дальше можно было и не продолжать – толпа заводила себя сама.

– Смерть белым! – воскликнул младший вождь, воодушевляясь. – Никакой пощады грязным европейским свиньям!

– Смерть! – вторили ему жители деревни. – Ни пощады, ни жалости!

И тут ровный стрекот двигателя донесся до слуха собравшихся. Африканцы, как по команде, подняли головы. Над роскошными джунглями, едва не касаясь фюзеляжем верхушек пальм, проплывал небольшой вертолет.

Солнце дробилось во вращающихся лопастях. Вертолет промелькнул в просвете между пальмами, и вскоре звук двигателя несколько изменил тональность – «борт» явно выбирал место для посадки.

Лоб Бамбучо Костяна покрылся липкой испариной. Он не понаслышке знал о коварстве всенародно избранного президента. Шаман сразу решил, что это – головорезы из «эскадрона смерти» Набуко Вабанды, прибывшие по его душу. Надеяться на защиту соплеменников не приходилось – ведь ни у кого из них не было даже дротика, не говоря уже о более серьезном оружии! Оставалось лишь вспоминать самые жуткие заклинания, надеясь запугать подосланных убийц…

* * *

Офицера российского подплава вообще трудно чем-нибудь удивить. Многомесячные автономки и интриги берегового начальства, бесконечные сдачи «допусков» и боевые тревоги делают его невосприимчивым ко всякого рода неожиданностям. Однако то, что увидел Макаров, едва отдраив верхний люк боевой рубки, произвело впечатление даже на опытного капитана второго ранга…