Топ-модель (СИ)

Я поначалу и спорить с Максимом могла, и ссориться. А сейчас? С каждым новым днем, узнавая его лучше, принимая заботу, просто наблюдая — я теряю голову. И себя теряю.

— Дам тебе номер своего дизайнера, — болтает он. — Алёна делала проект это квартиры. Я много лет жил один, поэтому, думаю, ты захочешь внести какие-то изменения. Может быть переделать спальню или гардероб.

Моргаю. Это вряд ли.

Какие там изменения? Даже есть при нем не получается. Раньше с этим проблем не было, лопала так, что успевай накладывать. А теперь… для меня ни шубы, ни карьера, ни это чудесное мясо ничего не значат. Только он.

Сглатываю. Макс же накладывает салат мне и себе. Его пальцы больше не перемотаны, шрамы на них розовые, заметные.

— Болит, да? — киваю на руки, заметив, что он их разминает.

— Нет, не сильно. Это всё ерунда.

Кошка тем временем мурчит, вьется, старается дотянуться и полизать там, где болит.

— Бандитам досталось больше, я помню, — тоже беру вилку с ножом.

— Бить беременную девочку… любую девочку — это за краем. Жаль, что лишить жизни человека на самом деле сложно.

— Где ты научился драться?

Он чуть хмурится.

— Я не умею драться. Я же сын посла, рожденный с серебряной ложкой во рту, долгожданный первенец и всё такое. Очень долго после моего рождения моя мать не могла забеременеть. Эля у нас подаренная богом, — он говорит о младшей сестре с большой любовью. — Десяток лет все внимание шло мне, а потом, слава богу, семья переключилась на Элю, и я вырос не таким избалованным придурком, как могло бы быть. Но наверное, ты в курсе, как это бывает. У вас с братом такая же разница?

— Да… такая же. Я видела, ты двигался не по наитию. И у тебя был кастет, который ты знаешь, как использовать. Не очень похоже на избалованного придурка. Так ты тренировался?

— Ну, может, чуть-чуть, — делает глоток вина.

Я тоже пригубляю, но не пью, только касаюсь языком. Пикантно.

— Так зачем сыну посла уметь драться? — тоже беру нож и вилку.

— Дразнят ведь не только рыжих, — говорит он туманно.

— Тебя дразнили в детстве? Но почему?

— Из-за внешности, — он проводит по лицу. — Из-за матери и сестры цыганки. И меня, и Папушу, она еще упертая, ни в Турции, ни здесь наотрез отказывалась носить что-то менее типичное. Папушу видно издалека.

— Не понимаю, зачем поддерживать культуру, от которой бежали?

— Бегут не от культуры, малыш, а от людей. И чаще всего конкретных, чьи имена можно назвать в полиции, если там захотят послушать. Я не горжусь своим происхождением, но и не стыжусь его. Я такой, какой есть, надеюсь, по большей части без перегибов. Давай лучше поговорим о тебе. Почему Апрель? Странная такая фамилия. Откуда твой отец?

Улыбаюсь.

— Февраль. Я не знаю, папа никогда об этом не рассказывал. Фамилия и фамилия. Это было неважно, я никогда не думала, что она какая-то особенная. У меня были веснушки, рыжие волосы и острые колени. Мой брат постоянно болел. Отец… иногда приходил пьяным на работу, а работал он в школе, и… это был кошмар. Его несколько раз увольняли, но так как учителей физики в Упоровке нет, возвращали обратно. Он хороший, но когда выпьет, будто другой человек.

Я боюсь, как бы он чего не выкинул на свадьбе, но сказать об этом вслух не решаюсь. Как и о шубе. Только не сейчас, когда мы целовались в машине, а потом Максим для меня готовил.

— Я понимаю, как это бывает. Алкоголь превращает человека в животное. Я поэтому редко и мало пью.

Немного теряюсь, он имеет в виду нашу ночь на яхте? Максим тут же считывает мою реакцию, и поспешно дополняет:

— Из-за водки я не смог стать судьей. Был тупым подростком, напился и сел за руль. Первый и последний раз в жизни, но меня остановили. Дело тогда замяли, а пятно осталось. Пять лет отработал в суде помощником, сдал экзамен на судью, но в должности мне отказали. Из-за этого тупорылого поступка в семнадцать лет.

— Ничего себе. Они откопали тот инцидент?

— Да, малыш. Я потом гадал — как мог так поступить? Что двигало? Алкоголь размывает границу между добром и злом. Поэтому передо мной тебе точно не стоит стыдиться своего отца.

Я смотрю ему в глаза и снова забываю дышать. Как можно быть таким… идеальным? Во всем? Он как из фильма, из какого-то сериала. Наверное, моего самого любимого.

Следуя порыву, поднимаюсь и подхожу. Обнимаю за шею. Максим тут же усаживает к себе на колени. В этот момент я впервые, кажется, в жизни, полностью отпускаю ситуацию.

Просто доверяю всем сердцем.

Мы вновь обнимаемся, а потом он опять находит мои губы.

Глава 35

— Семён, мы сильно опаздываем?

— Совсем не опаздываем, Анна Дмитриевна. Крюк сделаем?

— Только поняла, что забыла мобильный! — ударяю ладонью по лбу. — Растяпа. Могу и без телефона поехать, но я хотела сделать несколько фоток. Беда-беда.

— Да без проблем, на следующем перекрестке развернусь.

— Это долго будет? — морщусь. — Блин. Как неудобно получается.

— Минут тридцать максимум.

— Ладно. Вроде бы успеваем. Не хочу опаздывать на собственный девичник.