Читаем Тонкая работа полностью

— А вы, — спрашиваю я миссис Саксби, — вы тоже такая? Я имею в виду Сью... Вы такая же бессердечная?

Она машет рукой перед лицом и ничего не говорит.

Ричард фыркает.

— «Злодей», — повторяет он, — «бессердечная»... Что за понятия! Это из области литературы. Неужели вы думаете, что если женщины подменяют детей, то делают они это — как в опереттах, — только чтобы позабавить публику? Оглянитесь вокруг, Мод. Подойдите к окну, гляньте на улицу. Это реальная жизнь, не выдумка. Она жестока и неприглядна. И была бы вашей, если бы миссис Саксби по доброте своей не отгородила вас от нее. Боже мой! — Он отходит от двери, поднимает руки над головой и потягивается. — Как же я устал! Ну и денек выдался сегодня — сколько всего успел, а? Одну девицу упек в сумасшедший дом, другую... Ну ладно. — Смотрит на меня выжидающе. — Возражений нет? Никто не шумит? Ну, тогда, наверное, все это ждет нас потом. Впрочем, не важно. День рождения Сью в начале августа. У нас есть целых три месяца, чтобы подготовить вас к этому делу. Думаю, трех дней — я имею в виду трех дней жизни в Боро — нам хватит.

Я смотрю на него, широко раскрыв глаза, и не могу вымолвить ни слова. Я все еще думаю о Сью.

— Только не говорите, что мы так быстро сломили вашу волю, Мод. Мне было бы жаль, если бы такое случилось.— И, помолчав, добавляет: — Вашей матери тоже было бы жаль.

— Моей матери... — начинаю я, думая о Марианне с безумным взором.

И вдруг у меня дыхание перехватывает. До сих пор я как-то об этом не задумывалась. Ричард смотрит на меня с хитрой улыбкой. Поправляет воротник, дергает шеей и покашливает — осторожненько так, с намеком.

— Ну, Джентльмен, — забеспокоилась миссис Саксби,— не смейтесь над ней.

— А кто смеется? — отвечает он. Он все еще дергает за воротник, словно тот его душит. — У меня просто в горле пересохло от разговоров.

— Потому что слишком много наговорили, — отвечает она. — Мисс Лилли, можно, я буду вас так называть, дорогая моя? Это ведь так естественно, правда же? Мисс Лилли, не обижайтесь на него. У нас еще будет время поговорить об этом.

— Вы хотите сказать: о моей матери. О моей настоящей матери, которую вы приписали Сью. Которая подавилась — видите, и я кое-что знаю! — подавилась булавкой.

— Булавкой! — Ричард не может удержаться от смеха. — Сью прямо так и сказала?

Миссис Саксби кусает губы. Я поочередно смотрю то на него, то на нее.

— Кто же она? — спрашиваю я устало. — Скажите же мне, ради бога! Думаете, я еще способна удивляться? Думаете, мне не все равно? Так кем она была? Воровкой, как все вы? Что ж, после сумасшедшей воровка, наверное, все же лучше...

Ричард снова покашливает. Миссис Саксби отворачивается от меня и все теребит свои пальцы. Потом говорит, и голос ее тих и торжествен.

— Джентльмен, — говорит она, — больше ничего не говорите мисс Лилли. Я сама ей скажу кое-что. То, что дамы обычно говорят девочкам наедине.

Он кивает.

— Понял.— И складывает руки на груди. — И очень хотел бы послушать!

Он ждет, не уходит. Она снова садится рядом со мной на кровать, и снова я делаю попытку отодвинуться.

— Дорогая моя, — начинает она. — Дело в том, что говорить об этом горько и неприятно, — а уж кому знать, как не мне! — потому что однажды я уже рассказывала об этом Сью. Ваша мать...

Она облизывает губы, оглядывается на Ричарда.

— Скажите ей, — говорит он. — Не то я сам скажу.

И она продолжает торопливо:

— Вашу мать осудили, но не за воровство, а за убийство, и — о, дорогая моя, — ее за это повесили!

— Повесили?

— Как убийцу, Мод, — говорит Ричард с явным удовольствием. — Вы можете посмотреть на место ее казни из окна моей комнаты...

— Джентльмен, я серьезно!

Он умолкает. Я опять повторяю:

— Повесили!

— Повесили, — говорит миссис Саксби, как будто слова эти, что бы за ними ни стояло, помогут мне легче перенести новость. И вглядывается в мое лицо. — Дорогая моя, не думайте об этом, — говорит она. — Какое это теперь имеет значение? Вы же благородная дама! Кому придет в голову спросить вас о вашем происхождении? Ну же, оглянитесь вокруг!

Она встает и зажигает лампу; из темноты выступают безвкусные вещи, каких полно в этой комнате: блестящий халат, спинка кровати из тусклой меди, фарфоровые безделушки на каминной полке. Она снова идет к умывальнику и говорит:

— Вот мыло. Что за мыло! Из одной лавочки в западной части города. Год назад принесли — я увидела и подумала: «Ну, уж мисс Лилли оно понравится!» Все это время держали его в бумажке, не разворачивали. А вот полотенце — посмотрите-ка — пушистое, как персик. И духи! Если не нравится запах лаванды, мы достанем вам розовое масло. Вы не смотрите, дорогая? — Она переходит к комоду, открывает нижний ящик. — Ну, что у нас тут?!

Ричард наклоняется, хочет заглянуть. Я тоже заглядываю, с ужасом и удивлением одновременно.

— Нижние юбки, чулки и корсеты! Боже мой, тут даже шпильки для дамских волос. Румяна для дамских щечек! А вот хрустальные сережки — пара синих и пара красных. Это потому, что я не знала, дорогая моя, к каким глазам подбирать... Ладно, Неженка пусть берет синие...

Перейти на страницу:

Все книги серии Большой роман

Я исповедуюсь
Я исповедуюсь

Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления. Однако оказывается, что история жизни Адриа несводима к нескольким десятилетиям, все началось много веков назад, в каталонском монастыре Сан-Пере дел Бургал, а звуки фантастически совершенной скрипки, созданной кремонским мастером, магически преображают людские судьбы. В итоге мир героя романа наводняют мрачные тайны и мистические загадки, на решение которых потребуются годы.

Жауме Кабре

Современная русская и зарубежная проза
Мои странные мысли
Мои странные мысли

Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». Новый роман Памука «Мои странные мысли», над которым он работал последние шесть лет, возможно, самый «стамбульский» из всех. Его действие охватывает более сорока лет – с 1969 по 2012 год. Главный герой Мевлют работает на улицах Стамбула, наблюдая, как улицы наполняются новыми людьми, город обретает и теряет новые и старые здания, из Анатолии приезжают на заработки бедняки. На его глазах совершаются перевороты, власти сменяют друг друга, а Мевлют все бродит по улицам, зимними вечерами задаваясь вопросом, что же отличает его от других людей, почему его посещают странные мысли обо всем на свете и кто же на самом деле его возлюбленная, которой он пишет письма последние три года.Впервые на русском!

Орхан Памук

Современная русская и зарубежная проза
Ночное кино
Ночное кино

Культовый кинорежиссер Станислас Кордова не появлялся на публике больше тридцати лет. Вот уже четверть века его фильмы не выходили в широкий прокат, демонстрируясь лишь на тайных просмотрах, известных как «ночное кино».Для своих многочисленных фанатов он человек-загадка.Для журналиста Скотта Макгрэта – враг номер один.А для юной пианистки-виртуоза Александры – отец.Дождливой октябрьской ночью тело Александры находят на заброшенном манхэттенском складе. Полицейский вердикт гласит: самоубийство. И это отнюдь не первая смерть в истории семьи Кордовы – династии, на которую будто наложено проклятие.Макгрэт уверен, что это не просто совпадение. Влекомый жаждой мести и ненасытной тягой к истине, он оказывается втянут в зыбкий, гипнотический мир, где все чего-то боятся и всё не то, чем кажется.Когда-то Макгрэт уже пытался вывести Кордову на чистую воду – и поплатился за это рухнувшей карьерой, расстроившимся браком. Теперь же он рискует самим рассудком.Впервые на русском – своего рода римейк культовой «Киномании» Теодора Рошака, будто вышедший из-под коллективного пера Стивена Кинга, Гиллиан Флинн и Стига Ларссона.

Мариша Пессл

Детективы / Прочие Детективы / Триллеры

Похожие книги