Томминокеры

Питер задумчиво двигал лапами во сне – наверное, гнался за кроликом, а может, искал любимую Бобби.

Кое-как Гард допрыгал до полок. Они обросли грязью и пылью. На них валялись старые предохранители, стояли кофейные банки с болтами, шайбами, дверными петлями и ключами от каких-то непонятных, давным-давно потерянных замков.

На одной из полок лежал игрушечный бластер с кнопочкой на боку. Наверное, юный владелец нажимал на кнопку, и игрушка улюлюкала на разные голоса, имитируя космическую перестрелку.

На что теперь способна эта вещица?

Да хрен его знает, устало подумал Гарденер. Он уже порядком притомился от всей этой неразберихи.

Может, и притомился, а пистолет все равно за пазуху сунул. Допрыгал до двери, у выхода оглянулся на старика.

Спасибо тебе, друг.

Слабый отклик. Слабее, еще слабее, шорох сухой листвы.

…отсюда, сынок

Да. И тебя, и Питера. Клянусь.

Прыгая на одной ноге, Гард выбрался из сарая и посмотрел вокруг. Никого. Пока удача на его стороне, но искушать судьбу не стоит. Прочь отсюда. Они уже рядом. Гард мысленно ощущал их, касаясь их общего разума. Враги будто слились в единую

(сеть)

Сущность. Они его не слышали – ну или не чувствовали. Пока он находился внутри сарая, в контакте с преобразователем, его разум был будто бы отрезан от внешнего мира. Но скоро, очень скоро они поймут, что он вернулся и вновь на сцене. И пританцовывает, словно обрюзгший и раздавшийся Элвис. Встречайте!

Солнечный свет слепил глаза. В жарком воздухе висел запах гари. Дом Бобби полыхал, точно куча сухого хвороста в очаге. Завороженный зрелищем Гард не увидел, как провалилась часть крыши. Множество искр взвилось в предзакатное небо. Дом занялся ясным пламенем, но преследователи – Дик, Ньют и остальные – пока этого не заметили, ведь дым шел в основном от припаркованных во дворе автомобилей.

Гард на секунду задержался в дверях сарая, передохнул, стоя на здоровой ноге, и, неуклюже прыгая, направился к садовой вертушке. На полпути растянулся в пыли. Падая, вспомнил про космический бластер, который лежал в кармане. На игрушках не бывает предохранителей. И если ненароком спустить курок, от физической оболочки Гарденера мало что останется, он заметно потеряет в весе. Фирменный рецепт похудения от томминокеров. Он извлек из-под ремня детский пистолетик, точно это была живая мина, и продолжил путь на четвереньках. У вертушки он кое-как поднялся на ноги.

В сорока шагах от него провалились остатки крыши. Раскаленными искрами обдало сад и раскинувшийся позади лес. Гард обернулся к сараю и изо всех сил подумал: «Спасибо тебе, друг, выручил».

И будто бы даже услышал ответ – слабый, едва различимый.

Гарденер навел бластер на сарай и спустил курок. Тонкий зеленый луч света, не толще карандашного грифеля, рассек пространство. Что-то зашипело, будто жарящийся бекон запрыгал на сковородке. Зеленый луч плеснул в стену, словно вода из шланга, миг – и доски полыхнули. Теперь Медведь Смоки[121] ко мне не подкопается.

С лазером в руке, обливаясь потом и кровавыми слезами, Гард поскакал к заднему входу. Черчилль бы, пожалуй, одобрил. Воистину: никогда не сдавайтесь. Смешно до слез. Когда «Томкэт» уже был в пределах видимости, челюсти свело очередным зевком и вдруг осенило: а ведь Бобби, сама того не зная, пожалуй, спасла его шкуру. И не «пожалуй», а очень даже вероятно. Вполне возможно, что валиум защитил его от немыслимого по силе заряда преобразователя. И эта горсть таблеток…

В горящем доме загремела канонада – взорвалась очередная самодельная примочка. Гард инстинктивно вжал голову в плечи. Часть дома ракетой стартовала в небо. По счастью, дальняя. Гард проводил ее взглядом и глубоко зевнул.

В небесах парила пишущая машинка Бобби.

Все выше, выше, выше, летучий «Ундервуд» кувырком мчался под облака.

Гард вскочил на ноги и метнулся к «Томкэту». По счастью, ключ торчал в замке зажигания. Намаялся он с ключами в последнее время, хватит на всю оставшуюся жизнь, сколько бы там ни было отмерено.

Кое-как забрался на сиденье. За спиной послышался рев моторов. Преследователи ворвались во двор. Гард не обернулся, каждая минута была на счету. «Томкэт» стоял слишком близко к дому. И если он сейчас же не сорвется с места, спечется, как яблоко.

Он повернул ключ в замке зажигания. Мотор не издал ни звука, но это Гарденера не смущало. Двигатель мягко вибрировал. В доме снова что-то взорвалось. Колючая россыпь искр брызнула во все стороны, обжигая и жаля. Во дворе скапливалось все больше народу. Умы прибывающих были обращены к сараю, мелькали мысли

печеное яблочко

спекся в сарае

сдох, так и есть

И хорошо, пусть пока пребывают в неведении. Новый и улучшенный «Томкэт» двигался бесшумно, с легкостью бойца-ниндзя, и не мог выдать себя рокотом мотора. Срочно линять отсюда. Сад пылал. Гигантские подсолнухи и исполинская кукуруза с огромными несъедобными початками горели ясным пламенем. Благо поперек участка пролегала дорожка, по которой все еще можно было двигаться.

Эй! Тихо! Он позади дома! Живой, подлец!