Томминокеры

Поначалу в оцеплении стояли лишь бойцы национальной гвардии Бангора и Огасты. К девяти вечера подошло подкрепление из городов Лаймстоун, Преск-Айл, Брансуик и Портленд. К рассвету из городов «восточного коридора» подтянули еще с тысячу вооруженных гвардейцев в полной боевой амуниции.

В промежутке с семи вечера до часа ночи Объединенное командование ПВО Североамериканского континента совещалось на экстренном заседании. По шкале ДЭФКОН ситуации был присвоен второй уровень оборонной готовности[115]. Президент, забрасывая в рот горсти желудочных таблеток, кружил по Среднему Западу на высоте шестидесяти тысяч футов в «Увеличительном стекле»[116].

К шести вечера на место событий приехал представитель ФБР. К семи пятнадцати – человек из ЦРУ. До восьми они шумно спорили по поводу юрисдикции. В девять пятнадцать взбешенный и напуганный агент ЦРУ по фамилии Спаклин застрелил агента ФБР по фамилии Ричардсон. Инцидент быстро замяли; Гарденер с Бобби прекрасно поняли бы почему. К тому моменту на место подтянулась «полиция Далласа».

Глава 10 «В мою дверь томминокер стучит и стучит»

1

После того как старый пистолет дал осечку, в кухне наступила оцепенелая тишина. Голубые глаза Гарда смотрели в непроглядную зелень глаз Бобби.

– Ты пытался, – начала было Бобби, и ее слова

(пытался!)

эхом отозвались в мыслях Гарда. Казалось, пауза затянулась на целую вечность – и вдруг разлетелась, брызнув осколками битого стекла.

Мгновением раньше от неожиданности Бобби выронила из руки фотонный пистолет, теперь спешно его подхватила. Другой возможности не будет. В суматохе она даже забыла спрятать свои мысли, и Гард почувствовал ее смятение – шок от осознания того, какой шанс она ему дала. И теперь Роберта твердо вознамерилась расквитаться: второй раз она так не оплошает.

Счет шел на секунды. Правой рукой Гард ничего сделать не мог – он держал ее под столом, в ней был зажат ствол. Бобби уже наводила фотонный пистолет, когда Гард свободной левой резко толкнул стол на нее. Тот поехал, ножки скрипнули, столешница впечаталась в грудную клетку Бобби, уродливо выгнутую, словно впереди у нее выступал горб. И в тот же миг из дула игрушечного пистолетика, подсоединенного к большой магнитоле Хэнка Бака, вырвался ослепительный зеленый луч. Вместо того чтобы угодить в грудь Гарда, луч взметнулся, проскочив выше плеча на целый фут, но все равно кожу под рубашкой неприятно защипало, словно бы на поверхности плясали брошенные на горячую сковородку капельки влаги – так ощущался зловещий танец молекул.

Гард нырнул вправо, чтобы увернуться от луча, здорово саданулся ребром о край стола, ненароком еще больше сдвинув его в сторону Бобби. Удар пришелся ей под дых, стул накренился, завис в неустойчивом положении – и с грохотом повалился назад. Бобби опрокинулась на спину. Зеленый свет ухнул вверх, пробежал по потолку. Гарденеру тут же вспомнилось, как парни с мощными фонарями по ночам выходят на посадочную полосу аэропорта и машут, указывая самолетам путь.

Послышался резкий хруст, словно кто-то раздирал надвое лист клееной фанеры. Гард машинально поднял голову и увидел, как тонкий зеленый луч из фотонного пистолета прожигает в потолке глубокую длинную щель. Гарденер вскочил на ноги, и тут его рот, на удивление, вновь открылся в неодолимом зевке. В голове дребезжащим эхом отдавались мысли Бобби.

(ствол у него ствол он пытался меня застрелить гаденыш пытался меня застрелить у него).

Гард хотел унять злость, заблокировать мысли, но не смог. Бобби лежала, зажатая между столом и перевернутым стулом, и бешено верещала внутри его головы. Она уже наводила на него дуло для следующего выстрела.

Гард поднял ногу и ненароком зацепился за стол. Скорчился от боли. Стол перевернулся, бутылки, таблетки, магнитола – все полетело вниз, прямиком на Бобби. Пиво расплескалось, брызнуло ей в лицо и струящейся пеной потекло по «новой и улучшенной» прозрачной коже. Магнитола грузно плюхнулась ей на шею и кувыркнулась на пол, приземлившись в мелкой лужице пива.

Взрывайся, паскуда! Давай! Взорвись уже наконец! – кричал Гарденер вне себя от злости. Давай самоуничтожайся! Взрывайся, гадина!

И магнитола взорвалась. И даже больше. Она будто стала разбухать – и разлетелась на куски со звуком рвущейся ветоши, плюясь брызгами зеленого пламени, словно бутылка с зажигательной смесью. Бобби заорала – уши закладывало от этих воплей, но то, что происходило на ментальной волне, было стократ хуже.

Гарденер кричал вместе с ней, не слыша собственного голоса. Он увидел, что на Бобби загорелась рубашка, и дернулся к ней, не понимая, что делает.