Томка и блудный сын

Вопреки ожиданиям, в магазине Томка почти не елозила. Мы с Сергеем молча наполнили корзину продуктами – молоком, хлебной нарезкой, сметаной, сосисками на завтрак, десятком яиц. Еще я прикупил стиральный порошок, пару баллонов чистящего средства для туалета и ванной, дезодорант, упаковку туалетной бумаги. Задумчиво постоял у холодильника с пивом, почитал наклейки на бутылках незнакомых сортов, задал немой вопрос Сергею, но тот отрицательно покачал головой. В итоге я тоже передумал пить, лучше лягу пораньше со свежей головой. Томка ограничилась небольшой беседой с кассиршей Юлей, высокой молодой женщиной с длинной рыжей косой. Юля к вечеру едва шевелила губами, отпуская оригинальную реплику: «Здравствуйте, пакет нужен?».

– Привет! – ответила Томка, натягивая улыбку.

– Как дела? – спросила Юля, пропуская товар через сканер.

– Мы с папой ездили на озеро. Познакомились с классным парнем, он научил меня играть в бадминтон. Я теперь здорово могу играть!

– Молодец, – улыбнулась Юля. – Наверно, чемпионом станешь?

– Конечно! Приходите к нам на школьный стадион завтра, я вам обязательно покажу, как мы с Сережкой умеем играть.

– Обязательно выберусь, Том. – Юля с улыбкой кивнула, назвала сумму к оплате.

Домой от магазина мы уже не шли – ползли. Дождь ограничился мелкими брызгами, но успел освежить зелень. Мы шли под развесистыми цветущими яблонями, вдыхали аромат весны. Листва на деревьях уже стала зрелой, темно-зеленой. Началось ее медленное увядание. Как рождение человека – первый маленький шаг к будущей смерти, которой никому из нас не удастся избежать, так начало лета – это шаг к осени. Быстротечное майское счастье подошло к концу.

– Пап, а что такое разум? – спросила Томка. Ракетки для бадминтона норовили выпасть из-под мышек. – Как тебе сказать… – Как есть.

– Ну, понимаешь, человек состоит из двух частей…

– Из шести! – с пылом возразила дочь. – Сам посчитай: две руки, две ноги, голова и туловище!

– Все это так, Томыч, но я не об этом. Кроме тела есть еще кое-что – то, чем ты чувствуешь, например. Вот я накричал на тебя, ты расстроилась, заплакала… или мальчик тебя в садике какой-нибудь обидел, или, наоборот, ты радуешься какой-нибудь новой игрушке или мультику – за все это отвечает твоя душа, сердце. Это у тебя в груди. Вот ты меня любишь?

– Без вопросов даже.

Я хихикнул.

– Я тебя тоже, милая. Так вот, мы любим сердцем, душой. Переживаем, радуемся, плачем, злимся. А есть еще такая штука, о которой ты спросила.

– Ага, разум.

– Разум – в голове. Он отвечает за то, как ты повяжешь шнурки на ботинках, как ты наденешь куртку, куда пойдешь, где сядешь. Это такой маленький компьютер, который управляет твоими действиями. Понимаешь?

Томка молчала. Я взглядом обратился за помощью к Сергею. Он ничего не сказал, только выставил большой палец: «Круто!».

– А перхоть? – спросила Тамара.

– Чего? – не понял я.

– Перхоть – она же на голове?

– Ну…

– Вот откуда берется перхоть?

Серега как-то нервно рассмеялся.

– А перхоть, родная моя, у тебя появится, если ты не будешь мыть свои роскошные волосы хотя бы раз в несколько дней!

– Понятно, пап.

Мы вошли в родной двор. Я увидел горящие окна на втором этаже, в квартире Олеси Лыковой. Я ведь так и не позвонил ей, не поинтересовался самочувствием. Черствый болван! Зазвонил мой телефон в узком кармане джинсов.

– Черт….

Обе руки были заняты тяжелыми пакетами. Телефон надрывался секунд двадцать.

– Ладно, из дома перезвоню.

У дверей подъезда я снова замешкался. Пакеты не позволяли отпереть кодовый замок.

– Сереж, набери, пожалуйста, «142» и нажми кнопку звонка. Это соседка.

Пока Сергей возился с панелью домофона, мой мобильник в кармане вновь завибрировал. На этот раз от сообщения.

– Кто-то вас домогается, – заметил юноша.

– Да ничего, – отмахнулся я, – до дома две минуты, войдем в прихожую, отвечу.

Домофон пиликнул, отпирая замок. Сергей потянул тяжелую железную дверь, пропуская меня вперед. Я шагнул в темноту. Лампочки опять перегорели. Я неоднократно звонил в управляющую компанию с предложением поставить нормальные жестяные плафоны, но, как у нас повсеместно случается, качество услуг не имело прямой зависимости от постоянного повышения тарифов.

Вслед за мной шагнула Томка. Сергей придерживал дверь, чтобы осветить путь до лифта. Впереди уже маячила короткая лестница с перилами, ведущая на площадку первого этажа…

Я слишком поздно заметил темное пятно в углу. Впрочем, все равно не успел бы отреагировать. Пятно было слишком большое и подвижное, а мои пакеты не позволяли совершить маневр уклонения. Я понял, что мы попали впросак, лишь после тяжелого удара.

В голове будто взорвали гранату. Я отшатнулся, ударился плечом о дверь электрощитового шкафа. Раздался треск полиэтилена, пакеты выпали из рук. В ту же секунду входная дверь подъезда с оглушительным грохотом захлопнулась. Сначала я не сообразил, успели ли Серега с дочкой выскочить наружу, но вскоре получил ответ на этот вопрос: в темноте раздался детский вопль ужаса – кто-то подхватил мою дочь на руки.

«Сколько же их тут?!».