Томас Мюнцер

Он нашел пристанище в доме Буриана Собека, городского писца. Собек учился в Виттенберге и вернулся на родину убежденным сторонником реформации. Он содействовал переводу и печатанию в Праге нескольких работ Лютера, выпущенных анонимно. В доме Собека Мюнцер встречался с образованными людьми, которым нравился Лютер. Но не с ними связывал Мюнцер осуществление своих планов. В народе живут идеи таборитов. Народ должен понять, в чем состоит истинная вера. Ну и ловко же Мюнцер расправляется с католическими попами! Священники-чашники относились вполне одобрительно к выступлениям Мюнцера. Но это продолжалось недолго. Мюнцер, которого встретили как одного из видных приверженцев Лютера, не побоялся в Праге открыто проявлять свою ненависть к новым «книжникам». Было ясно, что метит он в виттенбергских реформаторов, носящихся с буквой библии.

— Бог не чернилами на пергаменте, а перстом своим в сердце человека начертал святое писание. Не «внешняя» библия наставляет на правильный путь, а живая речь бога, который как отец с сыном разговаривает в сердце человека. И такое писание могут читать все «избранные», коль разум их открыт.

— Пастыри с их краденой верой похожи на аистов, которые ловят по лугам и болотам лягушек, а потом изрыгают их в гнезда птенцам. Попы наглотаются мертвых слов писания, а потом такую книжную, ложную веру, по сравнению с которой и вошь ценность, изрыгают бедному люду!

— Чего тут удивляться, что мы стали посмешищем в глазах всего рода людского? Другие народы не без оснований называют нашу веру обезьяньей игрой. Какой бы вопрос нам ни задали, мы тотчас же гордо тащим преогромные книги, сверху донизу измаранные всякой всячиной. Мы ссылаемся на наш закон: здесь написано одно, здесь другое, эти слова произнес Христос, эти написал Павел, об этом в публичном доме высказалась мать святая церковь, а это заповедал нам святейший римский папа! Так попы — сам дьявол их посвящал! — с большим шумом и объясняют нашу веру.

— Разве нет у людей ума в голове, чтобы они поверили только ссылкам на книги? А что, если те, кто их составлял, наврали? Чем можно подтвердить правильность написанного? Турок и евреев этим не убедишь, они хотят услышать доводы посильней. Им отвечают одним: кто верит и крещен, тот спасется. И все тут! Только глупцы могут так излагать свою веру.

— Настоящая вера одинаково понятна всем людям: и язычникам и евреям. Каждый человек, если разум его открыт, может проникнуться духом святым и подняться на борьбу с нечестивыми. Пора «избранным» самим возвещать слово божье!

Незнание чешского языка очень мешало Мюнцеру. С учеными людьми он разговаривал по-латыни или по-немецки. Но не ради таких бесед приехал он в Прагу. Он хотел, чтобы его понял народ. Два толмача переводили его слова. Но Мюнцер чувствовал, что переводчики не всегда сами его понимали. Его страстные, полные огня речи многое теряли в чужих устах.

В проповедях Мюнцера красной нитью проходила мысль о близком перевороте и о необходимости точить для наступающей жатвы серпы. Он часто упоминал славное имя Гуса. Разве потомки окажутся недостойными этого великого борца?

Ему под разными прёдлогами стали чинить препятствия. Ведь это так сложно проповедовать, не зная языка! Зачем же магистру Томасу выступать в церквах при огромном стечении народа, когда ему проще излагать свое учение в частных домах, беседуя со сведущими людьми, которые по достоинству оценят и обширность его теологических познаний и мужественный стиль его выразительной латинской речи? Он отверг эти советы. Ну и гордец! Он ведет себя в чужом городе, словно в собственном приходе. И когда в следующий раз Мюнцер хотел говорить с церковной кафедры, ему не позволили. Разгневанный, он ушел и стал выступать прямо на улице. Их с Марком окружила большая толпа. Но разве мало в Праге бродячих проповедников, чтобы еще какие-то пришельцы мутили народ?

Пребывание в Праге с каждым днем становилось все более тяжелым. Чашники, распознав в Мюнцере Человека совершенно иного образа мыслей, чем они первоначально предполагали, повели против него настоящую войну. В конце октября они добились, что Мюнцеру вообще запретили проповедовать. Они хотят заткнуть ему рот? Думают, что он смирится с их кознями и, убоявшись кары, быстренько уберется восвояси? Плохо они еще его знают! Он обратится прямо к пражской общине, напишет воззвание и вывесит его в самых видных местах.