Томас Мюнцер

Несмотря на свою умеренность, наивность, частичное стремление к восстановлению порядков раннего средневековья, «Гейльброннская программа» предвосхищала многие лозунги буржуазной антикрепостнической революции 1789 года во Франции и революции 1848 года в Германии. Достаточно сказать, что она требовала превращения феодальной собственности в буржуазную и требовала освобождения крестьян. Поэтому, несмотря на всю умеренность, ее надо признать революционной и антикрепостнической. Но даже и эта умеренная программа была неосуществима. «Крестьяне одни не в состоянии были произвести революцию, пока им противостояла об'единенная и тесно сплоченная, организованная сила князей, дворянства и городов. Некоторые шансы на победу мог им дать только союз с другими сословиями; но как могли они вступить в союз с остальными сословиями, если они равномерно эксплоатировались ими всеми?»[11].

Одно крестьянство не могло победить, а настоящих союзников не было. Буржуазия только в следующих столетиях развилась до того, что смогла стать во главе крестьянства (английская революция XVII в. и французская XVIII в.). Предпролетариат, настоящим вождем которого был Мюнцер, не мог стать гегемоном движения, так как еще не вызрел как носитель новых производственных отношений. Утопическо-коммунистическая программа Мюнцера не могла стать программой порабощенного крестьянства. Все же революционная партия Мюнцера являлась более крепким и выдержанным ядром повстанцев. Несмотря на свое меньшинство, она была лучшей и наиболее сплоченной частью крестьянских отрядов.

Соглашательская политика вождей крестьянского движения не всегда принималась массами, а часто встречала прямой отпор у повстанцев. Особенно обострялись отношения, когда речь шла о приглашении дворян на военные посты. Правда, крестьяне видели свою военную беспомощность и сознавали необходимость привлечения опытных военачальников, но относились к ним с величайшим подозрением. Так, когда Гиплер настоял на приглашении рыцаря Геца фон Берлихингена на пост главнокомандующего, крестьяне закричали: «У нас крестьянская война, зачем нам дворяне? Зачем назначать Геца главнокомандующим? Он нам добра не желает. Отчего не повесить его на первом дереве?» Крестьяне с большею готовностью приняли бы кандидатуру Флориана Гейцера, но Гиплер настоял на своем. Однако при Геце был создан особый военный совет, который сильно связывал свободу его действий. Гец оказался у крестьян скорее на положении пленника-специалиста, чем главнокомандующего.

Гиплер рассчитывал, что через Геца ему удастся привлечь к борьбе и недовольные слои дворянства. В этих же целях Гиплер умерил требования «Гейльброннской программы». Вожди Светлого отряда решили к «Двенадцати тезисам» добавить особую декларацию, в которой ряду положений дается более приемлемое для дворян толкование. Но вся эта затея не удалась, — крестьяне оказали решительный отпор.

В то время, когда вожди, представлявшие умеренную партию крестьянского движения, искали соглашения с дворянами, войско Трухзесса неуклонно двигалось по Верхней Швабии, огнем и мечом смиряя недовольство и никому не давая пощады.

Войско Трухзесса не насчитывало и десяти тысяч бойцов, тогда как в отрядах восставших верхне-швабских крестьян было несколько десятков тысяч человек. Зато войско феодалов превосходило отряды крестьян организацией, вооружением и военным опытом.

Крестьянская армия, состоявшая из массы изолированных отрядов и групп, была очень неоднородна Да и само крестьянство было различно по своему социальному и экономическому положению. Кроме крепостных крестьян, были ленные, оброчные и даже свободные, еще не закрепощенные; среди них — зажиточные и бедняки. Различны были также и настроения в отдельных областях и районах. Замкнутость деревенского хозяйства отражалась на крестьянском движении. По большей части отношение к войне определялось их положением в районе и степенью эксплоатации их феодалами. Отсюда — нежелание бороться и воевать за пределами своего района. Среди крестьян было много элементов, которые пугались настоящей войны, ограничивались вооруженной демонстрацией в особых крестьянских лагерях и пассивным сопротивлением, отказом от выполнения повинностей и барщины. Старая привычка к повиновению тяготела над большинством. В соединении с евангельской идеологией это вызывало излишнее миролюбие и питало веру в возможность соглашения с крепостниками.

Примкнули к крестьянам и многие горожане. Часто целый город вступал в евангелический христианский союз, под знаменем которого боролись все крестьяне. Но значительная часть горожан вступала в союз с целью уберечь себя от покушений со стороны мятежных крестьян. При первом же испытании они сразу перебегали в противный лагерь. Зато городские низы и люмпенпролетариат дружно присоединялись к восстанию. Из этих элементов и крестьянских бедняков формировались приверженцы крайнего левого крыла — партии Мюнцера. Но бывало и так, что особенно деклассированная часть люмпенпролетариата деморализовала и подрывала дисциплину в крестьянских отрядах.