Том второй. Фауст

            Пусть разойдутся воеводы,
            Мы земли дали им кругом,
            А сами после их ухода
            Средину области займем.

            Мы их оберегать обяжем
            Твой полуостров с трех сторон.
            С четвертой сам он горным кряжем
            К горам Европы прикреплен.

            Его луга, его дубравы,
            Хребты, которыми он сжат,
            Моей владычице по праву
            Рождения принадлежат.

            Ведь здесь она, своим зачатьем
            Вся в бога Зевса и отца,
            Явилась матери и братьям
            Из лебединого яйца.

            Родную землю, неизменно
            Не устающую цвести,
            Всей преданной тебе вселенной,
            Властительница, предпочти.

            Пусть сверху леденят морозы
            Вершины гор и перевал,
            Немного ниже щиплют козы
            Траву по углубленьям скал.

            Ручьи, потоки, водопады,
            Все сочной зелени полно,
            И на лугу овечье стадо
            Колышет белое руно.

            Шажком расходится по кручам
            Рогатый осторожный скот
            И норовит на солнце жгучем
            Забресть в пещеру или грот.

            Там с ними Пан в прохладном хлеве,
            Туда и нимфы забрались,
            Оттуда тянутся деревья
            Из глубины ущелья ввысь.

            Там непокорную макушку
            Вздымает узловатый дуб,
            И клены следом друг за дружкой
            Толпой восходят на уступ.

            Там молоко дает природа
            Для ребятишек и ягнят,
            И без участья пчеловода
            В колодах пчелы мед таят.

            Здесь все бессмертны, словно боги,
            Улыбка у людей чиста,
            Довольство, чуждое тревоги,
            Наследственная их черта.

            Лазурью ясною согрето,
            Мужает здешнее дитя.
            Невольно спросишь: люди это
            Иль олимпийцы, не шутя?

            Где бога с сумкою пастушьей
            Изобразили овчары,
            Соприкоснулись в простодушье
            Все виды жизни, все миры.

^{(Садясь рядом с Еленой.)}

            И мы в таком же положенье.
            Что с нами было — позади.
            Дочь бога, Зевса порожденье,
            Себя в той мысли убеди!

            Мы не останемся в твердыне.
            В соседстве с ней, у рубежа,
            Аркадия еще доныне
            Неиссякаемо свежа.

            В краю безоблачности редкой
            С тобой укроемся вдвоем,
            Приютом изберем беседку
            И полным счастьем заживем.

Сцена совершенно меняется. Вдоль скалистого отвеса, изрытого пещерами, лепятся закрытые беседки. Перед ними в середине тенистая роща. Фауста и Елены не видно. Хор спит, разлегшись отдельными группами.

Форкиада

Не ведаю, когда заснули девушки.
Им снилось ли, что я на деле видела?
Я разбужу их. Вот они заахают!
Вы тоже удивитесь, бородатые,
Рассевшиеся в зале, в ожидании
Развязки этой были чудодейственной.
Вставайте, девушки! Оправьте волосы,
Глаза протрите и живее слушайте.

Хор

Ну, рассказывай скорее, что за диво приключилось?
Знаешь ведь, всего охотней слушаем мы небылицы,
Так нам скучно, до того нам надоело здесь средь скал.

Форкиада

Чуть глаза протерли, дети, и уж надоело вам?
Ну так знайте: здесь в пещерах, гротах этих и беседках,
Был приют и кров дарован, как в идиллии любовной,
Господину с госпожой.

Хор

                                          Там внутри?

Форкиада