перевел почти всего Гервинуса, а говоря о Карамзине, выписал 17 страниц Лессинговой драмы «Эмилия Галотти» *. Нельзя упрекнуть г. Попова, чтоб он из-за известий о состоянии погоды в Париже 7 апреля 1672 года — опускал подробности дипломатических переговоров России с Польшею; но эти подробности, интересные и важные, потоплены в рассказах о посторонних событиях, не имевших никакого права занимать две трети его книги. Читатель теряется в этом хаосе.
Еще существеннее другой недостаток — г. Попов считает русского посла в Польше в 1673–1677 годах, Тяпкина, необыкновенно глубокомысленным государственным человеком и везде выставляет основательность и мудрость его — между тем, события нисколько не оправдывают такого мнения. То же самое надобно сказать и о многих других действователях той эпохи. Г. Попов не рассматривает критически соображений или, лучше сказать, привычек, на которых основывался ход переговоров, не имеет самостоятельного взгляда на существенное положение дел. Он пишет не историю, а апологию.
Потому его сочинение не такой труд, который окончательно объяснял бы историю отношений России к Польше в последние годы царствования Алексея Михайловича, а только сборник материалов, нуждающихся в критической переработке.
Но как сборник материалов, оно имеет большое достоинство. Г. Попов пользовался неизданным «статейным списком» и «отпусками», т. е. подлинными дипломатическими депешами Тяпкина, русского посла в Польше в 1673–1677 годах, и представил из них драгоценные выписки, выбранные, сколько можем судить, внимательно и удачно.
Камчатка и ее обитатели.
Книжка эта, очень тоненькая, заслуживает благосклонного внимания читателей, потому что написана красноречиво, хотя и не совсем грамотно. Например, приводя стихи Грибоедова:
В Камчатку сослан был,
Вернулся Алеутом
автор объясняет их так: «этими словами поэт вполне обрисовал современные понятия, в которых заключалось, даже примешивалось, что-то заколдованное, превращающее».
История Рима от основания города до рождества христова. М. Богоявленского.
Трудно объяснить себе, по каким соображениям и с какою целью написал эту маленькую книжку г. Богоявленский. Учебником она быть не может, потому что во всех учебных заведениях римская история преподается как часть древней истории вообще. Спекуляцией) также нельзя назвать его книжку, потому что предмет ее нимало неудобен для привлечения малограмотных читателей животрепещущим интересом заглавия. Претендовать на какое-нибудь ученое значение книжечка эта не может. Потому надобно признаться, что ее появление — загадка, не обещающая никакой пользы автору. Если он не занимается римскою исто-риею, почему он выбрал именно ее предметом сочинения своего, почему не написал истории Турции, Англии или другой страны, возбуждающей интерес в настоящую минуту? А если б он занимался римскою историею, он должен был бы написать книгу, КО' торая отличалась бы какими-нибудь достоинствами.
Обозрение трактатов о морском торговом нейтралитете.
Брошюра эта — отдельный оттиск статьи, помещенной в «Морском Сборнике». Рассматривая разные конвенции морских держав в XVII и XVIII веках, особенно декларации и манифесты Екатерины II о «вооруженном нейтралитете», автор доказывает, что все державы, кроме Англии, допускали всегда нейтральную торговлю с державами, находящимися в войне между собою, и что, следовательно, Англия, не признающая этого правила, действует вопреки оснований общенародного права. Изложение свое г. Л. Д. подтверждает также общими соображениями, выводимыми из самого понятия о войне, и примерами, заимствованными из истории средних веков.
Путевые записки русского художника. И. Захарова