Том II

едва касается берегов Малой Азии, которой посвящает очень немного страниц. Огромный труд г. Вронченки был бы ^капиталь-ным приобретением в литературе самой богатой; но, во-первых, он говорит только о настоящем положении Малой Азии; во-вторых, — что еще важнее, — он писан с целью собрать драгоценные материалы для специальных ученых, а вовсе не для чтения большинству публики; поэтому г. Вронченко придал своему сочинению форму, которая составляет принадлежность так называемых Handbuch’oB, недоступных для обыкновенного читателя. Самое уж оглавление книги его достаточно показывает это: сначала помещен краткий очерк границ страны, потом следуют рубрики «Частного обозрения». Отделение первое: I. Горы; II. Большие равнины; III. Реки; IV. Озера; V. Минеральные воды и т. д. Отделение второе: I. Свинцово-серебряные рудники; II. Медные рудники; III. Соль и т. д. Каждое подразделение состоит из отделов еще мельчайших, каждый отдел заключает в себе полный, драгоценный для ученого исследователя, но сухой список имен, тяжелый для обыкновенного читателя. Мы почитаем такую форму достоинством сочинения, совершенно соответствующего своей цели; но обширный круг публики не может пользоваться подобными книгами. Г. Вронченко некоторыми отделами своего труда (о нравах жителей) показывает, что владеет замечательным талантом рассказчика, но он справедливо предпочел сухую ученую форму, которая давала ему возможность не опустить ни одной подробности, мелочной для читателя, но существенной для географической полноты. Поэтому для большинства русской публики, повторяем, «Путешествие к Семи Церквам» было первою книгою о Малой Азии.

Как в Палестине, так и в Малой Азии путешественник на каждом шагу встречает местности, ознаменованные битвами крестоносцев; но здесь присоединяются к поэтическим воспоминаниям о них еще более поэтические воспоминания о славных событиях классической древности. Эти рассказы, благоговейные сказания о подвигах апостолов и их преемников, насадителей христианства в этой стране, откуда свет его распространился на Европу, история церкви в последующих веках, придают чрезвычайный интерес «Путешествию», которого разнообразие и занимательность еще более возвышаются живыми картинами чудной малоазийской природы и нравов разноплеменных жителей этой страны. И здесь ученость автора дает ему средства объяснить много вопросов, которые прежде были темными или понимались неправильно, заметить много нового, еще бывшего неизвестным; так, например, в Лаоди-кии находит он надпись, свидетельствующую^-о соборе, бывшем против ереси монтановой, около 321 года (стр. 66); лидийские надгробные курганы, прототип египетских пирамид, дают новое подтверждение мнению его, что египетские пирамиды, по крайней мерс главные и древнейшие, были построены чужеземными завоевателями, которые долгое время владели Египтом (стр. 144), — чрезвычайно важное открытие, достоверность которого теперь подтверждается исследованиями Аепсиуса, разоблачающего загадки древнейшего периода египетской истории, оставшиеся тайною для Шампольйона. Но мы не будем перечислять всех новых соображений и наблюдений, сделанных в Малой Азии ученым автором; обозревая путешествия «по Египту и Нубии» и «по святой земле», мы обращали преимущественно внимание на эту сторону трудов русского изыскателя; подобная же точка зрения должна по необходимости принадлежать анализу его исследования об Атлантиде; поэтому, обозревая «Путешествие к Семи Церквам», мы хотим ограничиться описательною и повествовательною стороною сочинения, столько же отличающегося достоинствами изложения, сколько и учеными достоинствами.

Из Бейрута, мимо Кипра, плывет автор в Атталию на греческом торговом корабле «Пенелопе»; пассажиры подвергаются опасностям от корыстолюбия шкипера, который, по каким-то выгодным торговым сделкам, сходит на берег в Лимисоли, где свирепствует чума; в Атталии объявляют невинным пассажирам, что выход на берег воспрещен для них, потому что в городе этом чума; напрасно объясняют они, что в таком случае нс могут быть они опасны для Атталии; напрасно автор изъявляет готовность выдержать карантин для успокоения паши зачумленного города: странное запрещение не отменяется. Тогда путешественники выходят на берег насильно, разгоняя одним видом пистолетов толпу янычар, и паша, поняв после этого нелепость своего распоряжения, принимает их очень почтительно, даже радушно. Дорога из Атталии через Бурдур в Колоссы ужасна, но виды восхитительны.