Том I: Пропавшая рукопись

Аш уставилась на него, разинув рот. А он выкрикивал:

— Знаешь, как меня называют эти маленькие засранцы? «Старик»! Я вдвое старше тебя, я уже слишком стар. Вот почему так получилось!

— Да гребаный ад! — У него тряслись руки, и она сжала их, стиснула как можно крепче его горячие, потные ладони. — Что за чушь!

Он выдернул руки. Аш ухватилась за сиденье стула. Кружилась голова.

— Ладно, я виноват, — выкрикнул он. — Виноват! Виноват! Извини, понимаешь?!

От его рева Аш оскалилась, как от боли, да голова и так раскалывалась, и она дернулась, когда распахнулась и с треском захлопнулась дверь, ворвавшаяся Флора схватила Роберта за плечи, а он отшвырнул ее в сторону…

— Хватит! — Аш оторвала ладони от ушей, втянула в себя воздух и подняла голову.

Маргарет Шмидт стояла в дверях, с тревогой косясь в коридор. Флора снова сомкнула длинные пальцы хирурга на бицепсах рослого воина и тщетно пыталась вытолкать его из комнаты. Роберт Ансельм стоял, прочно упершись ногами в пол, расправив плечи и по-бычьи наклонив голову. И вшестером не сдвинешь, подумалось Аш.

— Ты, иди скажи сестре-настоятельнице, что ничего не случилось. Ты, — ее палец уперся в Флору, — отпусти его; ты, — Роберту Ансельму, — заткни свою дурацкую пасть и дай сказать мне. — Она выдержала паузу. — Спасибо.

— Я пойду, — стыдясь собственного смущения, проговорила Флора. — Если ты доведешь ее до приступа, Роберт, я тебя кастрирую.Она прикрыла за собой дверь, оставив за ней Маргарет Шмидт и других монахинь, привлеченных редким в их однообразной жизни событием.

— Ну вот, наорал на меня, за то, что я умудрилась подставить голову, — мягко сказала Аш. — Полегчало?

Ее заместитель покорно кивнул. Его явно весьма интересовали носки собственных сапог.

— Ты и в самом деле ночевал на ступенях монастыря? Бритая макушка совсем вжалась в плечи, а плечи приподнялись в чуть заметном пожатии.

— Мне в этом году сорок исполнится. Одно из двух, — сказал он, по-видимому обращаясь к доскам пола, — либо менять ремесло, покуда жив, или… не менять. Оставаться под командой женщины, либо собрать свой отряд. Понимаешь, я начинаю чувствовать себя стариком. И не говори мне о Коллеони, который сражался в седле на семидесятом году!

Аш закрыла рот.

— Ну… именно о нем я и хотела сказать. А ты… хочешь сказать, ты бросаешь это дело? Бутылка пуста?

— Да. — Это звучало не покаянным признанием, а простой констатацией факта.

— Дерьмо твое «да». Ты мне нужен, Роберт. Если тебе вздумается собрать собственный отряд, дело другое, ты свободен, но бросать меня просто потому, что навалил в штаны… Понял?

Роберт Ансельм потянулся к ее руке:

— Аш…

— Уложи меня в постель, пока я опять не наблевала. Господи Иисусе, нет ничего гаже ранений в голову. Роберт, ты останешься. Иногда я и вправду думаю, что без тебя мне не управится с этим долбаным отрядом. — Она вцепилась в его руку, подтянулась, отрываясь от стула, и встала, покачнувшись без малейшей фальши.

Роберт усмехнулся:

— Да-да, бедная слабая женщина. — Нагнувшись, подхватил ее под коленки, поднял и пронес несколько футов, отделявших ее от кровати. Уперся коленом в матрас и опустил свою ношу на простыню. — Ты не сможешь доверять мне после сегодняшнего. Что бы ты ни говорила, не сможешь.

Аш расслабилась на пуховой перине. Белый потолок, медленно покачиваясь, вращался перед глазами. Рот наполнился кислой слюной, она сглотнула. Так хорошо было растянуться всем телом на мягком, что она глубоко вздохнула и зажмурилась.

— Не спорю. Какое-то время не смогу. Потом снова поверю. Слишком хорошо мы знаем друг друга. Как она там сказала? Если ты вздумаешь уйти, я тебя и в самом деле кастрирую. Мы сейчас по маковку в дерьме, и надо с ним разобраться.

Роберт удобно устроил ее в постели. Опыта обращения с ранеными ему было не занимать. Аш открыла глаза. Он сидел, задумавшись, на краешке кровати и вдруг недоуменно нахмурился:

— «Она»?

— О! Это ведь не она сказала? Ну конечно, не монахиня! Он! Это Флориан.

Роберт рассеянно согласился. Он сидел, широко раскинув руки, опираясь на ладони, занимая собой чуть не всю кровать — так по-ансельмовски, что Аш невольно усмехнулась.

— Не то у нас положение, чтобы в чем-то быть уверенными, верно? Возвращайся к отряду и принимай командование.

Если сумеешь, значит, они в тебя верят по-прежнему. А я, как сумею стоять на ногах не опрокидываясь, начну разбираться, что нам делать дальше. Вряд ли у нас будет много времени на размышления.

Роберт коротко кивнул и поднялся. Аш вдруг почувствовала себя брошенной. В висках билась боль. Она заговорила, стараясь удержать его еще ненадолго:

— Мы же просто смылись, как оттраханные. Здесь, в герцогстве, у нас нет контракта. Чуть ошибись, и ребята начнут дезертировать пачками… Если ты мне просрешь отряд, я тебе такое устрою… — слабо пригрозила она.

Роберт посмотрел на нее с высоты своего роста.

—Все будет в порядке. Но в следующий раз, — он перекрестился на дверь кельи, — не шляйся без шлема, женщина! Аш ответила ему жестом, подхваченным в Италии:

— В следующий раз не забудь захватить для меня шлем! Ансельм остановился на пороге: