Tom Clancy’s The Division: Фальшивый рассвет

Отлично. Четыре ящика. Более чем достаточно, чтобы уничтожить мост. Или угробить лагерь и всех, кто в нем.

Айк решил действовать осторожно. С-4 взрывалась от температуры и удара, так что, если целиться не прямо под ящики, шанс взрыва не слишком велик. Он снял гранату с пояса и кинул ее левой рукой так, чтобы она залетела в лагерь в стороне от палаток. До того, как граната ударилась о землю, он кинул еще одну.

Агент рухнул в траву. Звук удара металла о камень привлек внимание ближайших террористов, но граната взорвалась до того, как они поняли, что происходит. Две секунды спустя прогремел еще один взрыв.

Айк пригнул голову, когда мысленно досчитал до нуля, так что взрывы его не ослепили. Вскинувшись, он перехватил М4 на изготовку. Было бы здорово иметь под рукой что-то более подходящее для огня со снайперской дистанции, но, увы… С другой стороны, до цели насчитывалось всего пятьдесят ярдов.

Все мужчины вокруг костра повалились на землю.

Некоторые пытались подняться. Двое пострадали от огня, потому что одна из гранат угодила точно в костер, забросав все вокруг углями. Айк не обращал на них внимания. Он заметил, как один из мужчин почти встал, и опрокинул его одиночным выстрелом. Кто-то начал выкрикивать команды. Остальные просто кричали. Ронсон заметил силуэт. Еще один мелькнул справа. Отдача М4 дернула плечо. Силуэт исчез из поля зрения. Он услышал звук, с которым кто-то падал вниз по склону. Двое или трое горе-террористов наконец схватили оружие и начали целиться в направлении Айка. Они догадались, откуда ведется стрельба.

Ронсон снял одного из них. Остальные заметили вспышку выстрела и принялись палить по позиции, которую агент уже покинул. Он обогнул склон, но не стал уходить далеко, чтобы не попасть в болото. Пригнулся и замер, дожидаясь, пока преследователи доберутся до вершины. С этого места открывался отличный обзор, к тому же их подсвечивали отблески костра.

Сначала появился один, но Айк дождался, пока оба не окажутся на виду – на линии огня. Как только это произошло, он срезал их длинной очередью.

Вновь сменив позицию, он вернулся к лагерю с той стороны, откуда сначала вел наблюдение. Воздух гудел от криков и стонов, но боеспособных террористов больше не было видно. Низко пригнувшись, агент пересек тропу и приблизился к лагерю из-за палаток. Он внимательно прислушивался к тому, что происходит в каждом тенте, и в итоге добрался до ящиков со взрывчаткой, чтобы убедиться, что они не повреждены.

Из четвертой палатки раздался детский плач.

Айк мысленно выругался.

Он проскользнул между двумя палатками, держась на границе освещенной зоны, пока не убедился, что раненые не представляют угрозы. Возможно, ему стоило покончить со всеми разом, но он решил оставить это на усмотрение ОТГ. Никто на него не обращал внимания. Все были либо слишком заняты тем, что умирали, либо смотрели в другую сторону.

Интересующая его палатка была стандартной купольной четырехместной с клапаном на молниях. Одна из них была наполовину расстегнута. Айк заглянул внутрь и увидел ребенка. Тот лежал на спальном мешке и плакал как… черт, у Ронсона не было опыта общения с детьми. Малыш не был ранен, так что, наверное, именно так и должен плакать ребенок, разбуженный взрывами и выстрелами. Он лежал на спине, его глаза были зажмурены, а беззубый ротик, наоборот, широко раскрыт. Маленькая жизнь, избежавшая встречи со шрапнелью.

А вот женщина, которая могла бы успокоить ребенка, оказалась мертва. Она тоже лежала в спальном мешке. Одна рука до сих пор обнимала младенца. Осколок попал ей в шею, точно под челюсть. Судя по всему, она даже не поняла, что случилось. Айк задержал на ней взгляд, пытаясь понять, что привело ее в это место. Она была заложницей? Или любовницей одного из тех, кого он только что убил?

Теперь это было неважно. Граната Айка ее убила.

Имело значение лишь то, что произойдет дальше.

Ронсон убрал М4 за плечо и вздохнул: насколько было бы проще, если бы все прошло как задумывалось. Затем он встряхнулся, отодвинув сожаления на второй план, и огляделся, прикидывая, в чем можно нести младенца.

Пройти три мили по лесу в темноте не было для него проблемой. Но он никогда не пробовал делать это с ребенком на руках.

В лагерь ОТГ Айк вернулся после полуночи. Офицер был там же, где они и расстались – рядом с полевым командным пунктом. Глаза парнишки округлились, когда он заметил ребенка, которого агент держал левой рукой. Малыш перестал плакать где-то на полпути. Вероятно, его укачал мерный ритм шагов.

– Взрывчатка в трех милях к северу от Аппалачской тропы, – сообщил Айк. – Доберитесь до поворота к ручью, но не сворачивайте. Я хотел взорвать все на месте, но решил, что она может вам пригодиться.

– Вы оставили ее там? – Офицер растерянно переводил взгляд с лица агента на ребенка и обратно. Он выглядел смущенным и раздраженным одновременно.

– Слишком тяжело было тащить, – хмыкнул Ронсон. – О террористах не тревожься. Никто ее не тронет.

– Вы в этом уверены?