Том 9

И, наконец, — ловля акул. Сиднейская гавань кишмя кишит лучшими в мире акулами-людоедами. Здесь немало людей, для которых ловля акул — источник существования, ибо правительство щедро вознаграждает за это. Чем крупнее рыба, тем выше премия, а ведь длина иной акулы достигает двадцати футов. И вы получаете не только премию, нам принадлежит и желудок акулы, a eго содержимое иногда представляет немалую ценность.

Ни одна рыба не плавает быстрее акулы. Самый быстроходный корабль не обгонит ее. Она удивительно неугомонна, шныряет по всем морям и океанам и где только не ухитряется побывать во время своих бесконечных странствий. А сейчас я расскажу вам историю, которая еще нигде не публиковалась.

В 1870 году из далеких краев в Сидней приехал юноша и стал искать себе какое-нибудь занятие. Знакомых у него не было, рекомендательных писем — тоже, а посему он не мог нигде устроиться. Сначала он метил высоко, по время шло, деньги таяли, и его требования становились скромнее и скромнее; под конец он готов был согласиться на любую работу, только бы иметь кусок хлеба да крышу над головой. Но удачи все не было — для него не нашлось даже самой захудалой должности. И кот у него уже не осталось ни гроша. Целый день бродил он но улицам — и думал, думал; нею ночь бродил он и думал, думал; и все сильнее и сильнее мучил его голод. Рассвет застал его далеко от города; он без всякой цели брел вдоль гавани. Когда он проходил мимо клюющего носом ловца акул, тот поднял голову и сказал:

— Эй, парень, подержи-ка за меня бечеву, авось принесешь мне счастье.

— А вы уверены, что не будет хуже?

— Уж куда хуже. Всю ночь было так худо, что дальше некуда. Если тебе не повезет, беда не велика; ну а повезет — и слава богу. На, держи.

— Ладно. А что дадите?

— Отдам акулу, если поймаешь.

— А я ее съем со всеми потрохами. Давайте бечеву.

— Держи. А теперь я уйду на минутку, чтоб мое невезенье не передалось тебе. Сколько раз я замечал: стоит только... Тащи, тащи скорей, клюет! Так я и знал! У тебя на лице написано, что ты везучий. Ну вот, готово!

Акула была на редкость крупной: добрых девятнадцать футов, сказал рыбак, вспоров ей брюхо ножом.

— Вот что, парень, выпотроши-ка ты ее, а я схожу достану свежую наживку, у меня тут припасена. Авось не зря провозишься — бывает, в них и путное что находят. Мне-то ты принес счастье, только бы свое не потерял.

— Не важно, не стоит беспокоиться. Ступайте за наживкой. Я выпотрошу акулу.

Когда рыбак вернулся, молодой человек уже вымыл руки в море и собирался уходить.

— Да ты что, уходишь?

— Ухожу. Прощайте.

— А как же акула?

— Акула? А на что она мне?

— На что? Сказал тоже! Не знаешь, что ли? Надо только заявить о ней, и сразу получишь целых восемь шиллингов премии. Чистоганом, дружище! Что ты теперь скажешь?

— Ну и получайте, пожалуйста.

— И взять себе — так, что ли?

— Да.

— Чудно что-то. Ты, похоже, из тех, кого зовут чудаками. Не зря, видно, говорят: не суди по одежке. Твоя ведь совсем никудышная, а ты, должно быть, богатый.

— Так оно и сеть.

Юноша медленно зашагал к городу, погруженный в свои мысли. На минуту он задержался возле роскошного ресторана, но посмотрел на свой костюм и побрел дальше, к закусочной. За пять шиллингов он сытно позавтракал. Получив сдачу с соверена, он взглянул на серебро, пробормотал: «На это не оденешься», — и пошел своей дорогой.

В половине десятого утра самый богатый в Сиднее маклер по покупке и продаже шерсти завтракал у себя дома и просматривал утреннюю газету. В комнату заглянул слуга и сказал:

— Вас спрашивает какой-то оборванец, сэр.

— Нашел о чем докладывать. Гони его в шею.

— Он не уходит, сэр. Я уже гнал.

— Не уходит? Гм... странно. Тогда одно из двух: либо он выдающаяся точность, либо сумасшедший. Он что, сумасшедший?

— Нет, сэр, По нем не скажешь.

— Значит, выдающаяся личность. Что же ему надо?

— Не говорит, сэр; сказал только, будто что-то очень важное.

— И не уходит! Он так и сказал, что не уйдет?

— Сказал, что не сойдет с места, пока не повидает вас, сэр. Хоть до ночи простоит.

— И притом не сумасшедший. Веди его сюда.

Оборванца ввели. «Нет, этот в своем уме, — сказал про себя маклер, — сразу видно; значит — второе».

— Вот что, дружище, выкладывайте, только без лишних слов. Что вам нужно? — спросил он.

— Мне нужно сто тысяч фунтов взаймы.

— Только и всего? («Я ошибся, он все-таки сумасшедший... Нет... не может быть... глаза разумные!») Ну и удивили! А кто вы, собственно, такой?

— Да никто.

— Как вас зовут?

— Сесиль Родс[14].

— Что-то не припомню такого имени... Гм... из чистого любопытства... почему вы обратились ко мне с такой удивительной просьбой?

— Я намерен в ближайшие два месяца заработать сто тысяч фунтов для вас и столько же для себя.