Том 9

Критика, напротив, оценила и пьесу и ее постановки отрицательно. Преувеличив действительные недостатки произведения, рецензенты безоговорочно причислили «Заговор императрицы» к серии интимных «дворцовых» драм, рассчитанных на дешевую сенсацию.

Несмотря на этот, довольно суровый, приговор критики, пьеса пользовалась такой популярностью, что авторам даже предложили создать на ее основе кинофильм. Содержание будущего киносценария под названием «Заговор Распутина» было опубликовано в журнале «Жизнь искусства» 22 сентября 1925 г., № 38. Одиако работа над сценарием не была доведена до конца.

Пьеса впервые напечатана в 1925 году в Берлине (издание авторов). Первое издание в Советском Союзе: «Заговор императрицы» Историческая пьеса, с 6 снимками с постановки Большого Драматического театра в Ленинграде, Гиз, Л. 1926.

Печатается по тексту: Недра, XIV.

Чудеса в решете

Написана в августе — сентябре 1926 года. Первоначально называлась «Кому достанется». Впервые напечатана в приложении к журналу «30 дней», 1926, № 12. Вошла в собрания сочинений А. Н. Толстого в изданиях Гиз (1929, т. XIII), «Недра» (1930, т. XIII) и «Художественная литература» (1936, т. 8).

Историю создания пьесы драматург рассказал в письме В. В. Вересаеву от 12 января 1927 года: «…В сентябре 1926 года я написал комедию «Чудеса в решете». Материалом для нее послужили обстановка и персонажи дома, где я живу на Ждановской набережной. «Чудеса в решете» — это комедия мещанских нравов сегодняшнего дня. Ее тема — молодая жизнь, пробивающая сквозь дебри еще не изжитого быта двора, улицы, кабака. Когда я обдумывал сюжет пьесы, то есть ту завязку, которая заставляет персонажи группироваться вокруг единого стержня (сквозного действия) и совершать те самые ускоренные, более ускоренные, чем в обычной жизни, действия и поступки, — что и составляет ткань драматического, в особенности комедийного, представления, — когда я искал таковой сюжет, вероятный, жизненный и понятный массам, — в это время началась кампания выигрышного займа. О выигрышных билетах кричали газеты, афиши, рекламы в кино. Сама жизнь давала мне сюжет: выигрышный билет. И когда я приложил его к быту нашего двора, все персонажи ожили, пьеса была готова, я быстро ее написал». (Архив А. Н. Толстого.)

Называя «Чудеса в решете» «бытовой комедией типов и нравов», А. Н. Толстой подчеркивал, что главное в ней — сатирическое изображение современного мещанства. «Природа пьесы идет по гоголевскому родству. Я так и думаю, что ставить ее нужно в гоголевских тонах», — писал он артисту В. А. Подгорному. (Архив А. Н. Толстого.)

29 октября 1926 года «Чудеса в решете» были показаны на сцене Московского Драматического театра. В спектакле выступили М. Блюменталь-Тамарина, Б. Борисов, Н. Радин. Большой успех выпал на долю В. Поповой, создавшей живой и лиричный образ «девушки из Рязани», Любы Кольцовой.

Месяц спустя пьеса была поставлена в Ленинграде. 26 ноября состоялась премьера в театре «Комедия» с Е. М. Грановской в роли Марго (режиссер — К. П. Хохлов, художник — Н. П. Акимов).

В 1926–1927 годах «Чудеса в решете» шли во многих театрах. В декабре 1926 года комедия была поставлена в Ташкенте (театр им. Свердлова) и Ростове-на-Дону (театр им. Луначарского), в 1927 году — в ленинградском «Молодом театре» и Государственном Краснозаводском театре русской драмы (Харьков). В 1928 году пьеса Толстого, переведенная на еврейский язык, шла под названием «Гановим-трест» в еврейском театре Муз-драм комедии.

В многочисленных откликах на спектакли критики отмечали «приятную лиричность» комедии, «умелое использование хотя и не новых, но забавных положений», живописный и свежий язык. Но в целом пьеса в большинстве рецензий оценивалась отрицательно. «Персонажи этой пьесы достаточно трафаретны и нежизненны, — писал в журнале «Новый зритель» (1926, № 46) Як. Апушкин. — Вернее — это даже не персонажи, не живые люди с плотью и кровью, но некие театральные маски, творимые современной нашей драматургией. У каждой из этих масок есть свои предки, свои предшественники и свояки. Они рассеяны но всем нашим театрам, по всем пьесам, написанным за последние три года. Ал. Толстой объединил их в одном спектакле, и они

проходят перед зрителем веселым (нужно отдать должное), но малозначительным парадом».

Многие критики, не заметив «гоголевского родства» пьесы, безоговорочно отнесли ее к числу «комедий о любви». В рецензии на спектакль ленинградского театра «Комедия» К. Тверской писал о «Чудесах в решете» как о пьесе, «ни к кому и никуда не адресующейся, никого не осмеивающей, лишенной какого бы то ни было социального значимого содержания…» («Рабочий и театр», 1926, № 48). Другие, напротив, критиковали комедию за излишнюю «сатиричность». «Здесь быт проходного двора, мещанского болота, взбаламученного революцией… Ни на что большее автор, по-видимому, не претендовал», — писали рабкоры того же журнала «Рабочий и театр» (1926, К» 49).