Том 9

«При встрече со мной лорд Абердин вновь заверил меня в том, что в намерения Англии никогда не входило искать ссоры с Россией. Он боится, что в С.-Петербурге не вполне понимают позицию английского министерства. Лично же он находится в щекотливом положении. Общественное мнение всегда готово разразиться против России. Британское правительство не может постоянно бросать ему вызов. Да и было бы опасно возбуждать общественное мнение по таким вопросам, с которыми тесно связаны национальные предрассудки. Но, с другой стороны, Россия может с полным доверием рассчитывать на дружеское расположение английского министерства, которое против этих предрассудков ведет борьбу».

Если чему и следует удивляться в связи с нотой г-на Нессельроде от 11 июня, то не «бесстыдной смеси из заявлений, которые опровергаются делами, и угроз, которые прикрываются декламацией», а тому приему, который впервые был оказан Европой русской дипломатической ноте, вызвавшей у западного мира вместо обычного почтительного трепета и восхищения краску стыда за прошлое и презрительный смех по поводу этого бесстыдного нагромождения дерзких притязаний, хитрости и подлинного варварства. И все же циркулярная нота Нессельроде и «сверхультиматум» от 16 июня были ничуть не хуже хваленых шедевров Поццо-ди-Борго и князя Ливена. А граф Нессельроде был и в то время, как и теперь, главой русской дипломатии.

Существует забавный анекдот о двух персидских естествоиспытателях, исследовавших медведя. Один из них, никогда не видавший подобного животного, спросил, рождает ли оно живых детенышей или же кладет яйца. Второй, более осведомленный, ответил: «Это животное на все способно». Русский медведь несомненно способен на все, в особенности когда он знает, что другие звери, с которыми ему приходится иметь дело, ни на что не способны.

En passant {Попутно. Ред.} я хотел бы упомянуть о знаменательной победе, только что одержанной Россией в Дании, где королевское послание одобрено большинством в 119 голосов против 28, Текст гласит следующее:

«В соответствии с § 4 конституции от 5 июня 1849 г. объединенный парламент дает, со своей стороны, согласие на проведение указа его величества о порядке престолонаследия во всем Датском королевстве, согласно королевскому посланию о престолонаследии от 4 октября 1852 г., возобновленному 13 июня 1853 года».

Забастовки и союзы рабочих возникают и распространяются быстрым темпом и в небывалых размерах. Передо мной отчеты о забастовках фабричных рабочих всевозможных профессий в Стокпорте; кузнецов, прядильщиков, ткачей и т. д. в Манчестере; ковровщиков в Киддерминстере; углекопов на Рингвудских копях близ Бристоля; ткачей в Блэкберне и Даруэне; столяров-краснодеревщиков в Бостоне; белильщиков, аппретурщиков, красильщиков и ткачей на механических станках в Болтоне и его окрестностях; ткачей в Барнсли; рабочих шелкоткацкого производства в Спиталфилдсе; рабочих кружевного производства в Ноттингеме; рабочих всех профессий в Бирмингемском округе и во многих других местах. С каждой почтой приходят новые известия о забастовках. Прекращение работы принимает эпидемический характер. Каждая крупная стачка вроде стокпортской, ливерпульской и т. д. неизбежно порождает целую серию более мелких забастовок, так как значительная часть рабочего люда не в состоянии успешно сопротивляться хозяевам, не обратившись за поддержкой к своим товарищам-рабочим в других частях королевства, а эти последние, чтобы прийти на помощь своим собратьям, в свою очередь выдвигают требование повышения заработной платы. Кроме того, для каждой местности стало как бы делом чести и общим интересом не соглашаться на худшие условия, чтобы тем самым не допускать изоляции своих товарищей-рабочих в их борьбе. Поэтому забастовки в одном месте находят себе отклик в виде забастовок в самых отдаленных местностях. В некоторых случаях требование повышения заработной платы означает всего лишь требование урегулирования вопроса о старой задолженности хозяев. Так было во время большой забастовки в Стокпорте.

В январе 1848 г. стокпортские фабриканты провели общее снижение заработной платы на 10 % для всех категорий фабричных рабочих. Согласие на это снижение было дано на том условии, что при первом улучшении конъюнктуры эти 10 % будут восстановлены. Ввиду этого в начале марта 1853 г. рабочие напомнили своим хозяевам об обещанной десятипроцентной прибавке. Не придя к соглашению с предпринимателями, они объявили забастовку, в которой приняло участие свыше 30000 человек. В большинстве случаев фабричные рабочие определенно заявляли, что они имеют право на долю тех доходов, которые страна, и в особенности их хозяева, получают в результате процветания.