Том 8. Рваный барин

– А то у тебя! Нашел дурака! У немца, может, пятнадцать часов работают, мы, мужики, летнюю пору по двадцать работаем, а тебе из каких капиталов за гулянки платить? Как последнего буржуя выставите – на казну, на пенсию?! Мы те пенсию да-дим!

– Какав! Смерть идет! А ему чего! Земли нахватал, коров награбил, заводы все расколотил, растащил, богатство все перегубил, теперь сливошное масло лопать будет. Никому не даст!

– Не дам! Желаете, могу доставить: четырнадцать рублей. Ситцев мне англичане наворотют с немцами, а я с их за масло, за хлебушек выгвожжу! Научены теперь политике. Я вот свинину ем, а ты гусей на Рождестве трескал, знаю. Вот и потрескал. Ситчик мне немец по двугривенному доставит. У него баловством не занимаются, а машины изобретают. Инженер у него в почете, все машины изобрел! А вы их по шеям, сами управитесь! Знаю твою политику! Погоди, на меня сперва погляди!

– Тьфу! Разве ты социализм понимаешь?! По восьми фунтов керенок держут!

– Про рабочий вопрос у вас митинг? – крикнул из-за голов новый голос, и втиснулся пьяненький, заморенный человечек, с пустым мешком под мышкой. – Я все знаю. Я, например, птицами торгую на Трубе. У меня заказчики… На Бутиной фабрике восемь человек канарейку держали… Завод Коломенской у меня брал… через их любовь! Теперь щегла взял. Щегол был рупь двадцать, если… с канарейкой спарить, у него на голове обязательно красная шапочка… так, может, сто человек брали из любви! Кончилась любовь! Теперь кошками занимаюсь. Кошек кормить надо, так продают, – скорнякам таскаю кошек. Щегла кормить – по пол-тинке в день клади, если в пере, чтобы и пел налегке! Рабочий вопрос тугой стал, не выдерживают…

– Кошкин разговор к черту! – выругался солдат. – У нас политический строгий разговор. Вот господин инженер тут, а вы про кошек. За что вы на крестьянство? почему гибель промышленности?

– Какова работа мысли! – крикнул инженер молодому человеку. – Ваши ученики!

– И будет так, что мы все пойдем к ним в батраки, к новым помещикам! – продолжал шелкоткач, предлагая инженеру папироску. – Курите, я вас уважаю. Я вижу по лицу, кто понимающий. Вот тогда они нам покажут! Я знаю, что такое социализм. Это святая каторга! пока не дойдешь до точки! Но чтобы все, все! А они нас в кабалу возьмут, господа мужики, помещики! Заграбастали всю землю – возьми У их!

– Вы возмущаете товарищей против трудящегося крестьянства… – огрызнулся солдат.

– Вникните, господин, в мои мысли… – приставал птичник. – Некому покупать из любви. Теперь электричество., полотеры, например…

– Сами натирают!

– А куда плотника деть, большие миллионы? – сказал извозчик. – У меня братья плотники, Владимирской губернии… песок, земли мало…

– А столяр? Высокого столяра, который разные штуки… А я вот золотарик! Кто меня обнадежит?!

К столу наваливались груди, головы.

– Кинарейка – малая вещь, а для нее обиход надо…

– Погодите про кинарейку! Стройка есть? Как теперь с домами насчет стройки? Раз кризис! Весна подошла, армия по своим местам! – кричал шелкоткач. – Куда маляры, штукатуры, кровельщики, плотники, кирпичники, землекопы, возчики, водопроводчики, монтера! Кто может строиться? А все при делах были…

– А извозчики?! Про нас не понимаете, в чем беда?

– Вы – жулье, на господскую землю пойдете, не подохните. А по шелкоткацкому, например…

– А тут эти еще черти, китайцы шляются! Вот кого надоть гнать отсюда, – сказал солдат, показывая на мальчишку-китайчонка, с ножами. – Объедают Россию.

– А как немца нанесет, – вот буде-ет!

– Заточит…

– А татары не лишние? Лошадей жрут в такое время! Лошадь для производства земли, а они уничтожают!

– Торговля уничтожается. Куда приказчику?

– Все к ним пойдем! – ткнул пальцем в солдата шелкоткач. – Корми! Землю забрал, сахарные заводы разбил, – корми!

– Вот темнота какая! – с досадой сказал солдат. – Я объясню задачу. Ты чего в меня тычешь?! Кто все начал? Рабочий класс! У нас в деревне теперь так решено: рабочему классу – на-ка вот! – показал солдат пальцами. – Мы производящие, а вы чего?

– Вон он про гроба-то все! Им издаля видать.

Китайчонок, поиграв ножами, пошел с шапкой. Никто не дал. Только инженер бросил марку.

– Стойте! – стукнул он кулаком. – Я вам решу задачу. Горе в том, что все вы за чужой спиной крылись, господа захребетники!

– Не можете говорить так! – крикнул портной. – На нас катались!