Том 8. Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Пьесы о профессоре Тарантоге

Г а л ь т. Всю комнату через окно не видно, но часть, недоступная наблюдению, сравнительно невелика. Вот план (показывает) . Заштрихованную часть можно видеть через окно. А вот этот угол не видно. В нем не уместится никакой холодильник. Самое большое — какая-нибудь маленькая мельничка.

А л ь ф е н. Для перемалывания костей?

Г а л ь т. Да. Время от времени профессор входит в комнату, опускает штору, спустя несколько минут поднимает ее и выходит.

А л ь ф е н. Он бывает там один?

Г а л ь т. Иногда один, иногда с секретарем.

А л ь ф е н. Секретарь тоже выходит из комнаты?

Г а л ь т. В то время, когда мой человек наблюдал за домом, он выходил живым и невредимым. Но я не мог, сами понимаете, держать агента на лестнице до бесконечности. А дом судьи расположен так, что дверь комнаты полностью не просматривается, даже в бинокль.

А л ь ф с н. Одним словом — ничего не известно.

Г а л ь т. Ничего. То есть... сегодня один из моих людей принес мне вот это. И это (подает Альфену парик и альбом). Нашли на шкафу в спальне.

А л ь ф е н (рассматривая парик в лупу). Хм... Совершенно новый. Интересно...

Г а л ь т. Что?

А л ь ф е н. Это не театральный парик...

Г а л ь т. Вы думаете?

А л ь ф е н. Уверен. Тонкая работа. Надо узнать, ще профессор его заказывал. Может быть, он заказывал и другие. Ага... (Просматривает альбом.) Это и есть исчезнувшие?

Г а л ь т. Да.

А л ь ф е н. Кто это намазюкал?

Г а л ь т. Думаем, профессор.

А л ь ф е н. Его телефон прослушивается?

Г а л ь т. Конечно. Но он почти не пользуется телефоном. К тому же — никаких подозрительных разговоров.

А л ь ф е н. Живет один?

Г а л ь т. Со старухой кухаркой.

А л ь ф е н. Какой-нибудь старый колодец в саду?

Г а л ь т. Альфен, за кого вы меня принимаете?! Мы прощупали все газоны на четыре метра вглубь, бетон в гараже и погребах пробит через каждые полметра, стены и фундамент просвечены переносным рентгеном!

А л ь ф е н. Солидная работа. И ничего?

Г а л ь т. Абсолютно!

А л ь ф е н. Профессор препятствовал?

Г а л ь т. Нисколько.

А л ь ф е н. Очень подозрительно...

Г а л ь т. Вы так думаете?

А л ь ф е н. Конечно. Вы позволили бы беспрерывно портить стены и пол в своей квартире?

Г а л ь т. Действительно. Нет, он совсем не мешал. А на прошлой неделе, когда мой агент, переодетый печником, проверил все печки и уже собрался уходить, профессор сказал ему, что он пропустил старый, давно бездействующий камин в прачечной...

А л ь ф е н. Что вы говорите? Превосходно!

Г а л ь т. Что же тут превосходного?

А л ь ф е н. Неужели не понимаете? Да он издевается над вами! Смеется прямо в глаза. Провоцирует...

Г а л ь т. Вы думаете — он унюхал? Догадывается?..

А л ь ф е н. Готов побиться об заклад. Ну так. Постепенно я начинаю представлять себе, как все это выглядит...

Г а л ь т. Да неужели!

А л ь ф е н. Но сначала еще несколько подробностей. Вы пытались связаться с кем-нибудь из этих юношей, прежде чем они исчезали?

Г а л ь т. Да. С последним. Это был некто Ричард Факсгон, выпускник физического факультета. Ему требовались средства на дипломную работу, поэтому он и согласился. Я беседовал с ним лично. Предупредил о необходимости сохранять абсолютную тайну. Он уже четыре дня работал у профессора.

А л ь ф е н. Вы его предостерегали?

Г а л ь т. Разумеется. Он должен был ежедневно сообщать по телефону, что все в порядке. Я приказал ему быть начеку и дал оружие.

А л ь ф е и. Оружие? Хорошо. И что?

Г а л ь т. Первые четыре дня он не замечал ничего подозрительного. Потом звонил ежедневно. Он был в прекрасном настроении, шутил.

А л ь ф е н. Не боялся? У него не было желания отказаться от своей должности?

Г а л ь т. Ни малейшего. Сказал, что он вице-чемпион по джиу-джитсу в университетском клубе, спит чутко, дверь закрывает на задвижку, ест только то, что ест профессор, а кроме того — доверяет ему.

А л ь ф е н. Любитель риска?

Г а л ь т. Я бы не сказал. Очень выдержанный, решительный, спокойный тип. Он сказал, что успел полюбить Таран-тогу и не верит, чтобы тот мог кого-либо убить. Его просто распирало от любопытства...

А л ь ф е и. Он и сейчас у профессора?

Г а л ь т. Нет. Исчез четыре дня назад. После восемнадцати дней пребывания у Тарантоги.

А л ь ф е н. И перед этим не подал никакого знака, никакого сигнала?

Г а л ь т. Ничегошеньки.

А л ь ф е н. А что-нибудь характерное, чего требовал от него профессор?

Г а л ь т. Пожалуй, ничего. Он делал выписки, приносил книги из университетской библиотеки... То да се. Ах да... Впрочем, это мелочь...

А л ь ф е н. В нашем деле нет мелочей. Слушаю.

Г а л ь т. Профессор просил его изменить прическу. Он носил пробор, а профессор хотел, чтобы он зачесывал волосы назад.

А л ь ф е н. А! Так я и думал! Прекрасно! Еще что-нибудь?

Г а л ь т. Да. Если вы хотите знать даже такие мелочи: у него была стальная коронка на зубе, тут, на переднем... (Показывает.) Профессор посоветовал сменить ее на фарфоровый зуб. За свой счет.

А л ь ф е н (поражен, пытается это скрыть). Да!.. Хм... После его исчезновения было новое объявление?