Том 8

— Ваш конь погиб, сэр Вульф, значит, мы будем биться пешком.

— Всегда великодушен! — со смехом заметил Вульф. — Даже отравленное вино было милостью.

— Боюсь, что я великодушен в последний раз, — с печальной улыбкой ответил Хасан.

Они выступили друг против друга. Странная это была картина! На откосах Хаттинской горы еще свирепствовал бой. Посреди дыма и огня маленькие отряды солдат стояли спиной к спине, отбиваясь от сарацин. Рыцари то поодиночке, то группами бросались на врагов и встречали или смерть, или плен. К лагерю Салах ад-Дина с торжествующими криками двигался мусульманский отряд. Руки поднимали черный обрубок — древо Святого креста. Другие воины вели множество пленников, в том числе короля и его избранных рыцарей. Песок пустыни покраснел от крови, воздух раздирали крики победы и вопли предсмертной борьбы или отчаяния. И посреди всего этого смятения, окруженные почтительными сарацинами, стояли эмир, поверх кольчуги одетый в белую тунику и с тюрбаном на голове, и Вульф в доспехах, покрасневших от крови и изрубленных мусульманскими саблями. Первым нанес удар Хасан, удар меткий. Острая, как бритва, сабля соскользнула со стального шлема Вульфа и упала на его наплечник, рыцарь зашатался. Новый удар опустился на его щит, и так сильно, что франк упал на колени.

— Ваш брат погиб, — обратился сарацинский предводитель к Годвину, но тот промолвил:

— Подождите.

Вульф быстро уклонился от третьего удара, и, когда Хасан наклонился вперед от усилия, д'Арси оперся рукой о землю, вскочил и отбежал назад шагов на восемь.

— Он отступает, — крикнул сарацин, но Годвин повторил:

— Подождите.

И действительно, бросив щит и схватив обеими руками меч, Вульф с криком «д'Арси, д'Арси!» прыгнул к Хасану, точно раненый лев. Меч взвился и упал, щит Хасана распался на две части. Еще удар — и увенчанный тюрбаном шлем был разрублен. В третий раз сверкнуло могучее лезвие, теперь плечо и правая рука с саблей отделились от тела эмира, умирающий Хасан упал на землю. Вульф остановился, глядя на него. Печальный ропот вырвался из губ зрителей — все любили эмира. Хасан знаком подозвал к себе победителя, и, отбросив меч, точно желая показать, что он не боится предательства, Вульф подошел к принцу и опустился перед ним на колени.

— Мастерский удар, — слабым голосом произнес Хасан, — он разрезал двойной слой дамасской стали, точно легкий шелк. Помните, я сказал вам, что наша встреча в бою будет недобрым часом для меня. Вы заплатили долг. Прощайте, храбрый рыцарь. Хотелось бы мне надеяться, что мы встретимся с вами в раю. Возьмите эту драгоценную звезду, носите ее на память обо мне. Живите долго, долго и счастливо…

Вульф обнял эмира. Салах ад-Дин подошел к своему другу, позвал его, но принц не ответил.

Так умер Хасан, и так окончилась битва при Хаттине, которая сломила власть христиан на Востоке.

VII. Под стенами Аскалона

Когда Хасан умер, предводитель мамелюков Абдула по знаку Салах ад-Дина отстегнул от тюрбана эмира драгоценную звезду и передал ее Вульфу. Она была из крупных изумрудов, осыпанных бриллиантами, и Абдула, жадно посмотрев на нее, прошептал:

— Печально, что неверный будет носить заколдованную звезду, «счастье» дома Хасана.

Вульф услышал и запомнил эти слова. Он взял драгоценность и сказал Салах ад-Дину, указывая на мертвого эмира:

— Окажете ли вы мне пощаду после такого деяния, султан?

— Разве я не напоил вас и вашего брата? — многозначительно спросил Салах ад-Дин. — Вы в полной безопасности. Только одного проступка, и вы знаете какого, я не прощу вам, — прибавил он, посматривая на д'Арси. — Хасан был моим любимым другом, это правда, но вы убили его в честном бою, и душа принца вошла в рай. Никто не будет вам мстить.

Султан замолчал и обернулся к большому отряду христианских пленников, которых победители сарацины пригнали, как жалкое стадо.

В числе приведенных д'Арси с удовольствием увидели Эгберта, которого они считали мертвым, а рядом с ним раненого гроссмейстера тамплиеров.

— Значит, я был прав, — сиплым голосом и с насмешкой проговорил он. — Вот вы, рыцари с видениями и с мехами! Вы благополучно добрались в лагерь ваших друзей-сарацин.

— Вы с удовольствием пили из наших мехов, — заметил ему Годвин и прибавил с грустью: — Не все видение еще исполнилось. — Повернувшись, Годвин посмотрел на расшитую палатку, которую расставляли арабы. Гроссмейстер вспомнил, что, по словам Годвина, он подле такой палатки видел мертвых тамплиеров.

— Значит, вы, предатель и колдун, здесь собираетесь зарезать меня! — вскрикнул он.

Бешенство овладело Годвином, и он ответил: